Андрей Курков - Самсон и Надежда

«Честность — это лучший способ сохранения самообладания и самоуважения». Так говорил отец, когда видел, что маленькому Самсончику не хочется признаться в каком-то мелком проступке. Эти слова тогда казались Самсону странными и тяжеловесными. Он знал, что человека должны уважать другие люди, но не понимал: почему человек должен так же уважать сам себя? Теперь ему слова отца были понятнее, но сказать об этом отцу уже не представлялось возможным. Разве что на могиле на Щекавицком кладбище!

Собрав документы, а также опустив в портфель маузер с россыпью патронов, отправился Самсон в участок, даже не подумав о чае и завтраке. По поводу чая он, конечно, мог оставаться спокойным — Васыль чай разносил всем на втором этаже. Может, и на первом тоже, но жизнь первого этажа с канцелярией и камерой для дознаний Самсона интересовала не сильно.

Найдену, что-то писавшему, сидя у себя за столом в маленьком кабинете, неожиданный ранний визит Самсона пришелся не ко времени. Он попросил зайти через полчаса. И вот в эти полчаса пропал у Самсона весь запал выложить старшему товарищу ночное происшествие как на духу. Может, поэтому рассказывал через полчаса Самсон Найдену о перестрелке возле церкви путанно и сбивчиво. Однако вроде никаких деталей он не упустил и на стол Найдену выложил из портфеля маузер с патронами и все взятые из кармана раненого бумажки.

— Прикажете написать все? — спросил он в конце.

— Погоди! — остановил его Найден.

Изучил документы, покрутил в руках маузер — левая рука уже была не на привязи к шее, а значит, ранение оставило Найдена в покое.

— Ничего не пиши! Это оставь мне! Я узнаю! Потом подумаем! — сказал он, не скрывая озабоченности.

Перед обедом читал Самсон несколько десятков заявлений потерпевших о новых кражах и грабежах. Ничего вроде бы особенного в этих заявлениях он не вычитал, но отметил про себя, что написаны они все весьма грамотно, что говорило о хорошем образовании потерпевших.

— Такое чувство, что теперь только грамотных грабят, — сказал он, возвращая пачку бумаг Васылю.

Тот посмотрел на Самсона хитрыми глазками.

— Так ведь безграмотные и не напишут! Утрут слезу и дальше пойдут! — сказал он.

— Но ведь у безграмотных и красть нечего! — ответил на это Самсон.

— Как сказать, как сказать! — многозначительно, уходя, протянул главный по чаю.

Провожая его взглядом, Самсон обратил внимание на беззвучность его сапог. То есть скрипеть-то они поскрипывали, но сам шаг был тихим. Значит, не носил он железные набойки!

Закрывшись на крючок, Самсон стянул с ног сапоги и с помощью штатной отвертки для сборки-разборки нагана освободил подошвы сапог от звонкого железа.

«Теперь меня ночью никто не услышит!» — подумал.

На обед удалось ему уговорить Холодного составить ему компанию. И отправились они в советскую столовую. В обмен на талончики с печатью получили по миске горохового супа и по тарелке кукурузной каши с куском селедки. На запив — по стакану узвара.

Похлебывая суп, рассказал Самсон бывшему батюшке о странном поведении немецкого портного, который не захотел получать обратно украденные выкройки.

— Так может, ткань и до этого краденой была? — предположил Холодный, почухивая нежную бледную кожу чисто выбритых щек. — Или испугался, что арестовывать его пришли? Может, рыльце у него и так в пушку!

— А еще я другое спросить хотел, — задумался вслух Самсон, подняв взгляд на сидевшего напротив. И тут, как назло, спросил он совсем не то, что имел в виду: — Можно ли в нынешнее время венчаться не в церкви?

Холодный чуть не поперхнулся супом. Откашлялся, но на лице возникла довольная улыбка.

— Конечно, — сказал он, отпивая из стакана узвар. — Знаю я одного батюшку-атеиста. Артемием звать. Он себе часовенку на Собачьей тропе построил, за ночлежным домом и покойницкой. Он там разъяснения тем, кто в Печерскую лавру идет, дает по поводу Бога и молитв.

— Какие разъяснения?

— Ну как проповеди против Бога! Объясняет, что зря они туда идут и что молитвы их надеждам не помогут!

— Так если он будет венчать, это ж все равно в церкви? — не понял Самсон объяснений Холодного.

— Часовня священника, который не верит в Бога, церковью не является. Это же почти советское учреждение!

— Но если учреждение, то у него должна быть печать для скрепления входящих в союз?

— Про печать не знаю, — признался Холодный. — Но мы же там недалеко в патруль ходили! Можешь подойти и спросить. Токо смотри, чтоб собаки не покусали! Там их множество! Запомни: отец Артемий.