Василий Гавриленко - Садовник

Я стоял, глядя перед собой невидящими глазами.

Она пришла в наш дом по объявлению о найме гувернантки, которое я подал во все более-менее значимые лондонские газеты. Была осень, Джоан была тепло одета. Как сейчас помню ее старомодный капор, при всей своей уродливости, не способный даже на йоту уменьшить очарования юной леди, появившейся передо мной.

Перед тем, как начать искать гувернантку для своей дочери, я дал себе слово, что на первое место буду ставить профессиональные качества, а на внешность претендентки не буду обращать ни малейшего внимания. И так оно и было. Я провел собеседования с десятками женщин и девушек, многие из которых были весьма красивы, однако, ни одну из них я не готов был подпустить к Аделаиде.

Джоан спросила, ищу ли я гувернантку. Ее нежный голос показался мне слишком робким для такой профессии. Мы немного поговорили, причем, совсем не о работе. Так, какой-то легкомысленный вздор, который мне не запомнился. Зато я запомнил, что мисс Остин, увидев на моем столе анкету, изъявила желание ее заполнить. Я сказал, что это совсем необязательно (хотя от других претенденток я требовал заполнения анкеты). Она настояла, сославшись на то, что привыкла поступать по правилам.

Я бросился в комнату Холмса. Открыв шкафчик письменного стола, принялся рыться в бумагах. Вот она! Анкета Джоан Остин. Чувствуя, что мое сердце готово выпрыгнуть из груди, достал из кармана листок со стихотворением Садовника…

Хвала небесам, нет! Почерк был совершенно разным.

Выдохнув, я опустился в кресло, но тут же подскочил и, кинувшись к вешалке, вытащил из кармана своего пальто еще один листок. Это была рукопись статьи о бедняжке Беатрис Пройслер, полученная мною и Лестрейдом от редактора газеты «Иллюстрированные новости полиции».

Я, неверующий человек, врач, молил Бога, чтобы это оказалась не она.

Но Бог не услышал меня.

Статья была написана почерком моей гувернантки.

Я опустился в кресло. Что же все это значит? Джоан – помощница Садовника? Она писала под его диктовку статьи и разносила их по редакциям? Он заставил ее или…

Конечно! Она его любовница. Только ради любви можно пойти на такие чудовищные преступления.

Я прислушался. В доме было тихо. Джоан спала в комнате Аделаиды, миссис Этвуд давно ушла. Я вытащил из кармана связку ключей. Понимаю, что это в какой-то степени уничтожит мою репутацию джентльмена, но вынужден сказать – среди этих ключей был и ключ от комнаты мисс Остин. Запасной ключ. И я собирался им воспользоваться.

Эти несколько шагов от комнаты Холмса до комнаты мисс Остин показались мне бесконечно длинными. Я крался, боясь, что половица скрипнет под ногой и разбудит Джоан.

Осторожно вставив ключ в дверную скважину, я повернул его. Замок щелкнул. Я замер, прислушиваясь. Тихо. Отворив дверь, я вошел в комнату.

Нежный запах женщины, которую я горячо целовал какие-то полчаса назад, объял меня. Голова слегка закружилась. В комнате было темно, но я знал, где находится включатель электрической лампы.

Скромно обставленная, но уютная, чистая комната. Типичное жилище молодой интеллигентной женщины, которая следит за собой и знает себе цену. Шкаф, зеркало, аккуратно заправленная постель, тумбочка, письменный стол, большой книжный шкаф.

На столе среди бумаг – набор для вышивания и круглые очки с черными стеклами. Как у графа Дракулы из книги Брэма Стокера. И как у поэта-символиста Гюстава Моро.

Отшатнувшись, я схватился за голову. Этого просто не может быть!

Но это было так. В шкафу мисс Джоан среди платьев и пальто я обнаружил черный мужской костюм и черный же цилиндр, а в тумбочке, рядом с косметикой и духами лежали накладная бородка и усы.

Все посмотрели на Джоан. Та сидела прямо, сложив руки на коленях и сжав побелевшие губы.

– Что вы такое говорите, мистер Ватсон? – пролепетала она, наконец.

– Ватсон! – голос Лестрейда явственно свидетельствовал о том, что инспектор считает меня сумасшедшим.

– Позвольте же я расскажу все с самого начала, Лестрейд.

– Расскажите, Ватсон, непременно.

– Мы тоже с интересом послушаем, – вставил Леруа, но инспектор так сверкнул на него глазами, что француз съежился.

– Итак, полиция находит тело Беатрис Пройслер, а на следующий день исчезает Ирэн Вулф. Между тем, в Скотленд-Ярд приходит письмо – это стихотворение о девушках-цветах. Я решил, что письмо было написано женским почерком, однако, после того, как было найдено тело Ирэн Вулф, эта версия отпала. Ирэн была изнасилована, чего женщина сделать по понятной причине, не могла.