Иван Погонин - Хищники [сборник]

Особенности местного законодательства

Кунцевич постучал в дверь, и, получив разрешение, вошёл. Мировой сидел за столом и что-то быстро писал. Увидев сыщика, судья поднялся и шагнул ему навстречу, протягивая руку:

— Мечислав Николаевич! Рад вас видеть в целости и сохранности! Слыхал, ночью вы в серьёзную переделку попали?

— Да уж, попал! Еле ноги унёс, Илья Максимович.

— Боже мой, боже мой! Когда же это прекратиться? Когда же, наконец, власть соберётся с силами и даст этому сброду решительный бой? Неужели там, наверху не понимают, что все эти поблажки, все эти игры в демократию до добра не доведут?

— Полагаете, демократия у нас невозможна?

— О чём вы, Мечислав Николаевич? Какая демократия? Нашим народом можно управлять только твёрдой рукой, мы ведь не французы какие. А чуть только хватка этой руки ослабевает — пиши пропало. Ну ничего, ничего, недолго им осталось потешаться, скоро власть опомниться и тогда, ух держитесь тогда!

— Я лично придерживаюсь немного другого мнения, но спорить с вами не буду, ибо зашёл не рассуждать о судьбах России, а совсем по другому поводу.

— А почему бы не поспорить вечерком? Приходите часикам к восьми ко мне отужинать, мы и подискутируем. Супруга обещала сегодня сготовить нечто волшебное.

— К сожалению, не смогу-с.

— Заняты?

— Нет, не занят. Я не смогу прийти к вам на ужин потому, что вы не сможете меня принять. Вас не будет дома.

Мировой посмотрел на него удивлённо:

— Меня не будет дома? Но позвольте, исходя из чего вы так решили? Я нынче вечером никуда не собирался…

— Человек предполагает, а бог располагает, Илья Максимович. Боюсь, что вашим планом отужинать в семейном кругу не суждено сбыться. Думаю, что в обществе супруги вы теперь покушаете весьма нескоро.

— Это отчего же, не изволите сказать? — судья вскинул подбородок.

— Скажу, конечно скажу. Давайте присядем, разговор у нас будет долгим.

— Прошу вас, — Брызгалов указал на кресла, стоявшие у стены кабинета.

Кунцевич уселся, немного поёрзал, устраиваясь поудобнее и начал:

— На Кавказе, как вам прекрасно известно, законодательство отличается от общеимперского. Здесь мировой судья и следствие ведёт, и нотариальные действия совершает, и ещё кучу обязанностей исполняет, словом — царь и бог!

— О чём вы! — улыбнулся Брызгалов, — Какой царь, какой бог? Я просто вынужден один выполнять работу, которую где-нибудь в Тульской губернии делает несколько человек. Работаю за пятерых, а жалование получаю одно. Вы находите в таком положении дел какое-то преимущество?

— В таком положении дел я нахожу много возможностей для личного обогащения.

Судья вскочил:

— Послушайте, кто дал вам право так со мной разговаривать?

Кунцевич не двинулся с места:

— Я сейчас всё объясню, Илья Максимович, присядьте пожалуйста.

— Я никому не позволю…

— Я же сказал, что объяснюсь, и надеюсь, что вы меня поймёте. Садитесь, в ногах правды нет.

Однако мировой продолжал стоять.

— Ну не хотите, как хотите. Я уж вставать не буду — устал, ночью набегался, по вашей, между прочим, милости!

— Хватит! Хватит нести околесицу! — закричал Брызгалов.

— Всё, всё, всё, перестаю ходить вокруг да около и перехожу к главному. Итак. После того, как его высочество изволили устроить в здешней местности великосветский курорт, сюда потянулись различные лица, желающие к этому свету приобщиться. Люди богатые, амбициозные, но в массе своей без чинов и титулов. И люди эти за право ежедневно раскланиваться с какой-нибудь светлостью и рассказывать в петербургских салонах о том, что имеют дачу рядом с дворцом принца, были готовы отдать весьма солидные деньги. К тому же природа здесь просто великолепная, прямо-таки зовущая здесь поселиться. А места для этого — предостаточно. Например, урочище «Цихерва». Как вам прекрасно известно, расположено прямо за имением Его Высочества. Ещё в 1901 году там были нарезаны дачные участки. Участки расположены с обеих сторон шоссе: с левой — нагорные, с правой, на прибрежной полосе, — более ровные и, в силу этого, более дорогие. Вся их площадь покрыта богатой растительностью и при небольшой затрате труда каждый участок может быть превращён в парк в сравнительно короткое время. Казна решила продавать эти земли. В третьем году, когда судьба затеи принца ещё не была окончательно ясна, они шли максимум по сто рублей за десятину, причём шли довольно туго. Но потом ушлые люди пронюхали истинную цену здешней земли и сейчас десятина здесь стоит десять тысяч.