Иван Погонин - Приёмы сыска

В камере судебного следователя 7-го участка города Санкт-Петербурга коллежского секретаря Скуридина было так душно, что хозяин кабинета позволил себе расстегнуть сюртук. Его письмоводитель, поминутно промокая лоб огромным фуляровым платком, быстро-быстро водил пером по протоколу допроса. Допрашиваемый – плотный молодой человек с бритым подбородком и роскошными рыжими усами давал показания, словно гимназист-отличник, рассказывающий вызубренный урок:

– Пятнадцатого мая, сего тысяча восемьсот девяносто второго года, один из сторожей Аничкового дворца во время своего дежурства нашел у ворот, выходящих на Фонтанку, узел с вещами, похищенными у ремесленника Сорокина. Когда я предъявил находку кухарке Ивановой, последняя показала, что означенные вещи с пятого мая хранились у ее барыни, вдовы полковника Василевской, которой были известны как факт их похищения, так и личность похитительницы, скрывавшейся под чужим именем. Подавляемая тяжестью собранных улик, Василевская призналась мне в укрывательстве кражи.

Следователь жестом остановил допрашиваемого:

– Потише, потише. Вы так быстро говорите, что мой письмоводитель не успевает.

– Виноват-с.

– Кхм. Кунцевич, а вам не кажется странным, что если расследованием занимаетесь вы, то очень часто похищенные вещи находят в узлах на улицах, в разных частях города? Нет, я только рад, что вещи находятся, но все же это весьма странно.

Скуридин внимательно посмотрел на Кунцевича.

– Не вижу ничего странного, ваше благородие. Я же писал в акте дознания, что Василевская, пытаясь замять разгоревшийся розыск, упросила вдову коллежского регистратора Елену Косицкую, от которой скрыла способ приобретения вещей Сорокина, подбросить куда-либо таковые, что Косицкая и исполнила, незаметно оставив их у ворот дворца.

– А еще Иванова жалуется, что вместе с вами ее допрашивал какой-то плотный, невысокий мужчина, который бил ее по голове толстой книгой. Было такое?

– Да вы что! Никакого давления на подозреваемых никто не оказывал, не пугал и насилия не применял. В комнате при допросе Ивановой я был один, никакого плотного невысокого мужчины со мной не было. Никто при мне ее не бил. Да и никакой толстой книги у нас в надзирательской отродясь не бывало, нам, знаете ли, газеты читать некогда, не то что толстые книги. Оговаривают-с.

Кунцевич обернулся к письмоводителю, старательно скрипевшему пером:

– Успеваете записывать? Или мне повторить?

Вернувшись в сыскное отделение, Кунцевич застал в надзирательской одного Петровского. Частный агент [1] Внештатный сотрудник сыскного отделения, служивший по найму и не пользовавшийся правами и преимуществами государственной службы (правом на производство в классный чин, правом на пенсию и т. д.). пил чай вприкуску, но как только увидел Кунцевича, вскочил.

– Мечислав, ты где шляешься? Жеребцов тебя обыскался.

– Так я же ему говорил, что к следователю поеду, по делу Сорокина. Ох уж и пытал меня господин следователь! Хотел я ему рассказать, как ты Иванову Уложением о наказаниях по голове бил, да не стал, думаю – пусть живет друг Петровский. Черт! Из-за этого допроса без обеда остался. Налей-ка хоть чаю.

– Какой чай, Жеребцов тебя уже раз десять спрашивал, иди к нему быстрее.

Несмотря на фамилию и гордое имя Аполлон, чиновник для поручений столичной сыскной полиции Жеребцов ни статью, ни красотой не отличался. Он выслужился из самых низов, с должности вольнонаемного агента, знал сыск от и до, фанатично был предан делу и требовал такого же отношения от подчиненных. Аполлон Александрович мог закрыть глаза на многое: на пьянку, на мздоимство (если оно, конечно, не переходило определенных границ), но только не на равнодушное отношение к поручениям.

Едва взглянув на начальство, Кунцевич понял – Жеребцов чем-то очень взволнован.

– Ну наконец-то. Садитесь, Мечислав Николаевич. Вы герцога Лейхтенбергского знаете?

– Ни с одним из их Императорских Высочеств лично не знаком.

– Ах, Мечислав Николаевич, не паясничайте, не до этого сейчас. В общем, у герцога из кабинета похищена крупная сумма денег. Мы с Вощининым уже там отметились, Красов с двумя надзирателями продолжают осмотр. Дознание я поручаю вам. Срочно выезжайте на Дворцовую набережную, возьмите дежурный экипаж. Эту кражу непременно надо раскрыть. Вопросы?

– Какие, ваше благородие, могут быть вопросы!