Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий [litres]

Теперь Урим и Туммим покоились в потайном поясе у Одинцова, а сам он в компании Евы и Мунина вышел из машины у Яффских ворот Старого города и бродил по Иерусалиму. Водитель отправился на подземную автостоянку, а компанию сопровождал присланный Штольбергом гид.

Лысеющий полный мужчина лет сорока выглядел кабинетным учёным, которого темплеры оторвали от работы ради дорогих гостей. Впрочем, это не помешало ему провести с троицей время с полудня до вечера. Поскольку экскурсанты имели отношение к немцам, гид предварил свой рассказ известием о благодарности жителей Иерусалима кайзеру Вильгельму Второму.

– Из-за него Яффские ворота больше ста лет служат самым оживлённым входом в Старый город, – пояснил он. – Вам ведь сказали, что Вильгельм останавливался в «Бейт-Иеремии»?.. Когда в тысяча восемьсот девяносто восьмом году кайзер посетил Иерусалим, османские власти велели разрушить часть стены и засыпать ров около башни Давида… вот она справа… Стену проломили, чтобы беспрепятственно и торжественно впустить экипаж кайзера…

По словам гида, нынешние Яффские ворота построены на месте старых в 1538 году по приказу турецкого султана Сулеймана Великолепного. В то время въезд в город делали уже не сквозным, как в древности, а с резким поворотом в форме латинской буквы L. Излом сбивал темп вражеской атаки: здесь толпилась пехота и застревали всадники, не говоря уже про длинную императорскую упряжку.

– Брешь в стене проломили, да так потом и не заделали, – говорил гид. – Сегодня мы с вами повторяем путь германского кайзера Вильгельма, но похожи при этом на британского генерала Алленби. В тысяча девятьсот семнадцатом году англичане отвоевали Иерусалим у турок. Их командующий не желал, чтобы его сравнивали с кайзером, и вошёл в Иерусалим пешком…

Небольшая площадь за Яффскими воротами и улочка, названная в честь царя Давида, которая вела от площади вглубь Старого города, разделяли Христианский и обособленный Армянский кварталы, а вдоль стен тянулся нескончаемый восточный базар.

Компания брела по каменным плитам среди множества туристов. Гид не мешал спутникам глазеть по сторонам и впитывать атмосферу самого известного города в мире: он лишь останавливался порой и сообщал что-нибудь интересное. Мунин поддерживал разговор; Ева молча шла за руку с Одинцовым, который продолжал о чём-то хмуро думать и подал голос лишь раз, в начале пути, когда гид спросил:

– Что вам хотелось бы увидеть?

– Храм царя Соломона, – искренне ответил Одинцов.

– К сожалению, вы опоздали, – вполне серьёзно сказал гид. – Но Западная стена ждёт вас.

Древняя каменная кладка в центре Иерусалима называется Стеной Плача только в России: для остального мира это Западная стена. Путь к ней от Яффских ворот лежал почти по прямой.

– Обратите внимание на здешнюю планировку, – говорил гид. – Не похоже на европейские города, верно? А дело в том, что в Европе большинство жилых домов были построены из дерева. Европейцы страшились пожаров и делали улицы кривыми, чтобы ветер не разносил пламя от одного дома к другому. Но здесь почти сплошь камень, гореть нечему, зато сквозняки спасают от жары.

У жителя имперского Петербурга язык не повернулся бы назвать улицей эту щель между домами. Много веков назад её оставили как проход или проезд, где гружёный верблюд едва не задевал поклажей фасады противоположных домов, а катящаяся за быком арба заставляла встречных нырять в первую попавшуюся лавку, чтобы уберечься от колёс и копыт.

От дома к дому были натянуты длинные выгоревшие тенты, которые защищали прохожих от солнца. Рытвины покрывали поверхность каменных плит под ногами. Вязкий воздух пропитался ароматами всех мыслимых пряностей – и то справа, то слева налетал вдруг дразнящий запах жареного мяса. Стены домов на высоту больше человеческого роста было не разглядеть за рулонами разноцветных тканей, стопками одежды и выставками местной керамики. От примитивных росписей по традиционной посуде рябило в глазах. Лотки с горами восточных сладостей выглядели памятниками кулинарной изобретательности. Рядом громоздились живописные натюрморты из фруктов. Кальяны всевозможных видов стояли шеренгами, напоминая о местном увлечении, которое в последние годы охватило весь мир. Глаза разбегались от неописуемого многообразия сувениров: десятки лавок и лавочек продавали значки, магниты на холодильник, брелоки для ключей, иконы, открытки, кресты, терновые венцы, кипы, подсвечники, ладанки, карманные издания псалмов, чётки, амулеты, колокольчики, статуэтки, обереги…