Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий [litres]

Старший Иеремия пытался найти следы Гавриила Одинцова в Петрограде, по мобилизации попал в Красную армию, после войны женился на девушке из дворянской семьи и сделал блестящую военную карьеру. В 1938 году его расстреляли в числе приближённых маршала Блюхера как бывшего офицера и британского шпиона.

Жена с малолетним сыном были репрессированы и оказались в концлагере для жён изменников. Мальчик после реабилитации пошёл по стопам отца и стал военным. Его сын, правнук Гавриила Александровича Одинцова, продолжил офицерскую династию: после Суворовского училища в Ленинграде окончил военное училище, прошёл КУОС и стал элитным спецназовцем.

– Приятно познакомиться, – сказал Одинцов. – Хотя баронский титул по-человечески жалко. Я уже начал привыкать. А погоны – дело понятное. У меня ещё в детстве было ощущение, что я с ними родился.

Пауль, младший сын Гавриила Александровича, предположил, что старик мог отправиться в сторону бывшего поместья. Он тоже взял направление на юг – и попал под мобилизацию в Белую армию генерала Врангеля. В ноябре 1920 года Пауль собирался вместе с остатками армии перебраться из Крыма на пароходе в Константинополь: оттуда было уже рукой подать до родного Яффо. Но его возлюбленная-еврейка заболела тифом, и оба остались в Крыму.

При советской власти, скрывая прошлое, Пауль сменил фамилию – они с женой стали Муниными. Немецкий был родным языком Пауля, как и русский; он без труда освоил идиш и переделал на ашкеназский лад имя Соломон – в честь Храма Соломона и в память о темплерах, рядом с которыми вырос.

Во второй половине 1920-х Мунины переехали под Евпаторию, в еврейскую сельскохозяйственную коммуну «Фрайдорф». А в конце 1941 года, когда началась гитлеровская оккупация Крыма, их вместе с детьми и другими евреями уничтожили нацисты.

Единственный внук Муниных чудом выжил – и был убит в 1962 году, когда солдаты внутренних войск расстреляли участников антисоветских выступлений на центральной площади Новочеркасска. Незадолго до этого Мунин женился. Вдова родила уже после его гибели и сразу отказалась от ребёнка. В детском доме мальчик заболел туберкулёзом.

Этот Мунин видел мало хорошего в жизни, которая после распада Советского Союза стала совсем беспросветной. Он женился только на четвёртом десятке, но жена вскоре сбежала от нищеты и неустроенности. Мунин остался с младенцем на руках. Взяв ребёнка, он поехал в Петербург, надеясь найти работу и поправить здоровье. В пути у него началось кровохаркание; Мунин был снят с поезда в беспамятстве и через сутки умер. Продолжатель этой несчастливой линии Одинцовых, праправнук Гавриила Александровича, тоже вырос с детском доме и стал историком.

– Плохая у меня наследственность, – мрачно вздохнул Мунин.

– Нормальная у тебя наследственность, – сказал Одинцов. – А за здоровьем будем следить. Я из тебя богатыря сделаю.

Магдалена фон Одинцов с дочерью покинула Германию в начале 1930-х. Нацисты захватывали власть в стране, и темнокожая еврейка, пускай даже перешедшая в лютеранство и титулованная, чувствовала себя неуютно.

Настроения матери разделяла дочь-полукровка. Её муж – талантливый физик, ученик Эйнштейна и последователь Шрёдингера, – тоже был евреем-выкрестом. Он считал, что ему как лютеранину нацисты не страшны. В результате жена уехала со старой Магдаленой и дочерью-подростком в Эфиопию, оставив мужа в Германии с двумя сыновьями, которые готовились к поступлению в Берлинский университет. Это была трагическая ошибка: всех троих несколько раз арестовывали, а осенью 1941 года отправили поездом с вокзала Берлин-Грюневальд на восток. Мужчины погибли в лагере смерти Аушвиц-Биркенау.

Женщины поселились там, где уже тридцать веков жили евреи-фалашá, – на севере Эфиопии, в провинции Тиграи. Они надеялись, что предка-императора успели забыть. Всё-таки за минувшие шесть с лишним десятилетий выросли новые поколения, по планете прокатилась мировая война, и эфиопский престол занимала другая династия. Однако им не повезло.

Клеймо изгоев, полученное за Теодроса Второго и брак Магдалены с русским, передавалось из поколения в поколение. После Второй мировой войны дела шли всё хуже. Некоторое отношение к попытке военного переворота 1960 года заставило семью переехать ещё севернее, в провинцию Эритрея.

В 1974 году был свергнут последний эфиопский император. В стране началась гражданская война. В Тиграи орудовали партизаны, Эритрея требовала независимости, а единственный живший там правнук Гавриила Александровича Одинцова и Магдалены утратил последние иллюзии. Он с приключениями выправил себе документы на дикую для эфиопского уха фамилию Хугин и в 1975 году эмигрировал в США.