Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий [litres]

– Для шакшуки годится всё, что есть под рукой. Чем сочнее, тем лучше. Яйца, это понятно. Брынза, мясо или хотя бы колбаса – вы же кашрут не соблюдаете? Лук, паприка… Помидоры, очевидно, стали добавлять позже, но тоже очень кстати. Получается просто и сытно. Шакшукой надо завтракать на рассвете, и силы не оставят вас целый день.

В довершение трапезы Штольберг угостил потяжелевшую троицу крепким кофе, велел подать машину и скрылся в кабинете. Одинцов по пути в Иерусалим сосредоточенно перебирал чётки рядом с Евой на заднем сиденье. Мунин вполоборота сидел рядом с водителем и говорил без умолку.

– Я, конечно, знал, что первый приезд в Израиль нахлобучивает кого угодно, только не думал, что до такой степени. Я же всё-таки историк, у меня вроде бы прививка есть. Вы не чувствуете, нет?.. А я чувствую. Прямо физически – здесь энергетика какая-то… плотная. Мы с вами в городе, которому четыре тысячи лет… Четыре тысячи! Уму непостижимо.

– Съезди в Дербент, – сказал Одинцов, без охоты отрываясь от своих мыслей, и пояснил для Евы: – Это у нас в Дагестане, на берегу Каспия… Дербенту пять тысяч. А здесь неподалёку Иерихон, ему шесть…

Мунин возразил:

– Иерихон, бывало, по тысяче лет пустым стоял, а в Яффо люди жили всё время. Наполеон его захватывал – это ладно, Наполеоном нас не удивишь. А как вам Ричард Львиное Сердце? А как вам Александр Македонский? А египетские фараоны? Они по тем же самым камням ходили, что и мы, – камни же вечные… Пророк Иона – помните, которого кит проглотил? Он ведь как раз из Яффо пытался бежать. И сюда его кит потом вернул… Да, греки считали, что здесь к скале была прикована принцесса Андромеда. Её собрался сожрать дракон, но храбрый Персей с помощью головы Медузы горгоны превратил чудовище в камень… Можете смеяться, но я это всё чувствую. Честное слово! А вообще Яффо вроде бы заложил Яфет, который был сыном Ноя… Тоже родственник наш, между прочим.

– Чего-чего, а родственников на сегодня уже больше чем достаточно, – сказал Одинцов, снял с пальца тяжёлый перстень и убрал в карман джинсов.

Рассказ о трёхсотлетней истории рода, конечно, здорово его впечатлил. Одинцов знал про деда совсем немного, поскольку осиротел ещё подростком: тогда интересоваться репрессированными родственниками было не принято. В конце тридцатых по тюрьмам НКВД каждый день расстреливали тысячу человек, и таких биографий, как у деда, в России не сосчитать. Само собой, фотографий красного командира в семье не осталось. О предках деда Одинцов даже не слышал. Его воспитывали на том, что история страны берёт начало после октября 1917 года, а до того – как в Писании сказано: земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною . Вернее, до того Россию населяли персонажи школьных учебников и художественной литературы, а живых людей – миллионов одинцовых – просто не существовало…

Сидя в кабинете, Одинцов пытался переварить и усвоить рассказ Штольберга, когда Штерн уже по-настоящему ошеломил троицу, выложив на стол Урим и Туммим.

– Вы их… украли?! – прошептал потрясённый Мунин.

– Если бы я их украл, то вряд ли стал бы перед вами хвастать, – сухо заметил Штерн. – И уж точно не полетел бы сюда, чтобы вам их передать.

Это была последняя воля покойного, сказал Штерн. Умирая на полу хранилища, Вейнтрауб успел распорядиться, чтобы камни как можно скорее попали к троице.

– Думаю, вы не сомневаетесь в предусмотрительности мистера Вейнтрауба. Он считал, что человек в его возрасте обязан думать о смерти и учитывать её возможную скоропостижность. Мистер Вейнтрауб проговаривал со мной разные сценарии. Готовил, можно сказать…

По словам Штерна, старик знал: если он не доживёт до момента, когда Жюстина предъявит реликвии международному сообществу, доступ к ним будет крайне затруднён. Скорее всего, троице просто не дадут возможности работать с камнями, либо создадут условия, в которых эффективная работа невозможна.

– Кроме того, мистер Вейнтрауб не питал иллюзий в отношении своего внука, – говорил Штерн. – Увы, Генрих – законченный подонок и способен на любую подлость… Словом, я получил указание передать вам Урим и Туммим, чтобы они находились не в распоряжении мадам де Габриак или кого-то ещё, а у вас под рукой. Мистер Вейнтрауб не сомневался, что вы сумеете разгадать их тайну. Если бы вы знали, как он этого ждал!.. За всю свою жизнь я не видел, чтобы он верил в кого-то больше, чем в вас.

Штерн признался, что не стал отдавать камни в Штатах, опасаясь необдуманных поступков троицы. Кроме того, бдительные израильтяне из компании «Эль-Аль» могли заинтересоваться багажом путешественников. Вряд ли они оставили бы без внимания такую странность: три жителя Карибов, прежде никогда не бывавшие в Израиле, везут туда из Штатов два идеальных камня с гравировками на иврите… Штерн предпочёл обойти процедуру досмотра, наняв частный самолёт. Он сам доставил реликвии к темплерам, чтобы уже в «Бейт-Иеремии», среди своих коллег, передать их троице.