Оскар Мюриэл - Темные искусства

— Чертовы идиоты! И этот говнюк Пратт! Ох, будь моя воля… — Он сложил пальцы в кольцо, изображая, как схватит ими Праттову шею. Я решил, что сейчас не самый подходящий момент подметить, что Катерина и сама выступила не в свою пользу.

— Роптать уже нет смысла. Нам следует подумать, что…

— А вот и они, приятель!

Повернувшись к воротам, я увидел Макнейра. За ним шел — наконец-то! — юный доктор Рид. Этот муж с детским лицом явно сбился с ног, разыскивая нас: волосы у него были всклокочены, а щеки пылали так ярко, словно кто-то прислонил к ним раскаленные докрасна круглые утюги.

Макгрей протопал прямо к нему и схватил парня за лацканы, вынудив того встать на цыпочки.

— Ты где, черт побери, пропадаешь? Катерину вот-вот отправят под суд!

Я подошел к ним и уговорил Макгрея отпустить юношу. Он недовольно засопел и немного ослабил хватку, позволив Риду вернуть себе устойчивое положение на земле. Это был предел проявленной им выдержки.

Все во дворе глазели на нас, и я заговорил тише.

— Ты провел пробы?

— Да, сэр. Я закончил еще до того, как началось слушание, — ответил Рид с сокрушенным видом.

— И какого черта ты… — Макгрей умолк: на лице его отразился страх.

— Я провел пробы, — продолжил Рид, — но… решил, что вряд ли вы захотите обнародовать здесь то, что я обнаружил.

Мы с Макгреем разинули рты.

— В каком смысле? — спросил я, и Рид перешел на тишайший шепот.

— Кое-что нашлось у них в крови. У всех них.

У Макгрея чуть глаза из глазниц не вывалились.

— Что?

— Я пока не знаю, что это за вещество, но я сделал пробу Рейнша, и, поверьте, в их крови присутствует та еще смесь металлов.

— То есть их… отравили, — сказал я, произнеся последнее слово одними губами.

Рид кивнул.

— И с ножом результаты аналогичные.

Макгрею понадобилось время, чтобы переварить эти новости. Он наконец отпустил Рида, но лишь для того, чтобы выплюнуть сигару на каменные плиты под ногами и расстроенно потереть лицо.

Я придвинулся к Риду.

— Ты пошел на большой риск, утаив эти сведения от сегодняшнего суда.

— Знаю, — сказал он. — Я решил, что выиграю для вас немного времени, если шериф узнает об этом позже. Но скрывать это больше нельзя. Я должен предоставить суду заключение.

Я вздохнул.

— Да, ты прав. — Я окинул юношу оценивающим взглядом. Круги у него под глазами стали еще темнее. Надо было его приободрить. — Спасибо тебе, Рид. Ты нам очень помог. — Я покосился на Макгрея. — И я уверен, что Девятипалый тоже выразит тебе признательность, как только найдет в себе на это силы.

Выражение лица Рида сообщило мне, что, несмотря на показную неприязнь, мое одобрение очень много для него значило.

— Мне пора, инспекторы. Если меня здесь заметят, то немедленно отправят давать показания.

— Ты прав. Спасибо еще раз.

Минут через сорок нас позвали обратно.

Шериф Блайт попросил тишины в зале, все еще отряхивая с бороды крошки — судя по виду, от пирога с мясом и картофелем.

Председатель жюри присяжных, худой, как жердь, поднялся, чтобы зачитать вердикт с мятого листка, который походил скорее на кусок оберточной бумаги, чем на официальный документ.

— Мы признаем, что причина данных смертей не установлена, — прочел мужчина, и Макгрей уже почти выдохнул с облегчением, но тут присяжный продолжил, — однако , учитывая обстоятельства, при которых произошли данные смерти, а также тот факт, что возраст и состояние здоровья шести жертв сильно разнится, наиболее вероятной причиной остается убийство, и на этом основании мы рекомендуем продолжить дальнейшее расследование.

Когда зачитывалась главная часть вердикта, Катерина опустила голову.

— Мы считаем мисс Ану Катерину Драгня главной подозреваемой в деле и рекомендуем оставить ее под стражей.

В зале раздались восторженные вопли. Я видел, как из Макгрея с каждым выдохом вытекает надежда, но иного утешения, кроме дружеской руки на плече, предложить ему не мог.

Председатель продолжил:

— Несмотря на то что мистер Александр Холт, судя по всему, является достойным человеком и работодатель явно высоко его ценил, действия его выглядят предосудительными и вызывают подозрения. Его мы также рекомендуем оставить под стражей. Благодарю, ваша честь.

За его выступлением последовал такой шквал аплодисментов, что трагическая актриса Эллен Терри позеленела бы от зависти. Я огляделся, желая узнать, кто и как воспринял этот вердикт.

Миссис Кобболд все еще прикрывала лицо носовым платком, но в ее маленьких голубых глазках светилось ликование. Пратт качал головой, хотя выглядел при этом вполне довольным. Холт едва не рыдал. У бедной Катерины был отсутствующий вид, она напоминала пустой сосуд. А шериф Блайт, похоже, радовался, что наконец-то сможет отправиться домой.