Олег Петрович-Белкин - Настоат

В задумчивости я выкладываю из осколков льда слово «вечность».

– Интересно… Энлилль, я не в первый раз слышу от вас, что началом всего было Слово. Возможно, и так. Но почему бы тогда не предположить, что им же все и закончится? А значит, Слово – это предел, за границами которого есть нечто – и это нечто принципиально недоступно ни вашему, ни моему восприятию. Но давайте рискнем! Любопытство и любознательность извечно толкают нас дальше – и действительно, что мешает нам дерзновенно пересечь этот предел, отказавшись от идеи имманентной незыблемости и непобедимости Слова?

Не понимаете? Трудно, согласен! Взгляните на любую вещь, предмет или явление, даже на человека – и мысленно попытайтесь оторвать их от Слова, что проникло в самую ткань их существа. Разорвите связь между обозначающим и обозначаемым – и прозреете в суть бытия. По крайней мере, так говорит Ламассу – и, мне кажется, у этой идеи есть перспективы… Попробуйте – быть может, самые простые и элементарные вещи предстанут перед вами совершенно в ином свете.

Вот, например, рука – посмотрите на нее: какая она худая, истощенная, бледная. Но все же это рука, и мы оба знаем, что такое она есть и для чего служит. В ней нет ничего загадочного, необычного. А теперь постарайтесь забыть это Слово, отключите все мысли, ассоциации и взгляните на нее, будто никогда прежде не видели и даже представить не можете, как это шевелящееся нечто способно существовать в нашем мире. Не правда ли, страшно? Рука перестает принадлежать вам – она обращается в чуждую сущность… И где, скажите мне, грань, что отделяет ее, например, от змеи? От мертвой лианы? От дождевого червя, выползшего погреться на солнце? И самое главное – не является ли подобное восприятие единственно верным? Этот вопрос не дает мне покоя.

Энлилль тяжко вздыхает. Закрывает лицо руками, пару мгновений оставаясь почти неподвижным. Мокрые волосы в беспорядке ниспадают на лоб.

– Настоат, это уже не философия… Это бред, безумие, шизофрения!

Я улыбаюсь.

– Или просто пародия на ваши собственные измышления… Хотя и вариант с бредом мне тоже подходит. Знаете, говорят, у человека, сидящего в темноте в одиночной камере, возникают зрительные и слуховые галлюцинации, видения, образы. Вот я и подумал – а чем этот замок не одиночная камера? Может, мне все это снится? Может, и вас, и Ламассу, и всех остальных на самом деле не существует? Что, если вы – лишь плод моей буйной фантазии? Да и преступления никакого не было… Бред неотличим от мечтаний, а те порой обращаются в наваждения и кошмары.

Энлилль задумчиво озирается по сторонам.

– Молодой человек, не вижу здесь никаких призраков и наваждений. Замок как замок… Не знаю, что вас смущает. Да, это не совсем обычное место – но и ситуацию вашу тоже не назовешь тривиальной, так что не ищите противоречий там, где их нет. В ненормальном мире все места ненормальны – и это как раз абсолютно нормально! Понимаете? Но даже если предположить, что всех нас не существует, что вы спите или погибли, то какой из этого вывод?

– В том-то и дело, что никакого. От осознания ничего не меняется… Я здесь, внутри этого мира, и выбраться из него, как из тюрьмы или из симуляции, попросту невозможно. Значит, остается только смириться!

– Верно! Вы меня радуете. Впрочем, спешу успокоить: поверьте, я совершенно реален – точно так же, как и все остальное. И замок тоже существует – просто не все его видят, а вы в нем живете. И это абсолютная истина. Так что давайте не будем сбивать с толку доверчивого Читателя красивыми, но ложными посылами воображаемого мира, множественных личностей, компьютерной симуляции, суперсимметрии, мультивселенной, психического расстройства и тому подобных вещей. Это – путь в никуда. Роман надо читать буквально, не забывая при этом об экзегезе, интерпретации, герменевтике – аллегорическом и символическом толковании. В общем, все как в Библии: повествование линейно, конец предсказуем. Но от этого не менее противоречив и парадоксален.

Энлилль встает с кресла. Кутаясь в плед, он подходит ко мне ближе.

– Однако мы заболтались! А вам сейчас нужно сосредоточиться. Ибо впереди – большие перемены, а вместе с ними – серьезные испытания. Вы же, вместо того чтобы готовиться, проводите дни и ночи напролет, пытаясь рационально осмыслить иррациональную действительность. Разве не глупо? Думайте о будущем, а не о том, что вас окружает!

– Какие перемены, доктор? Какие еще испытания? О чем вы говорите?