Олег Петрович-Белкин - Настоат

Да, решено, так и поступим – завтра же вступаю в ополчение. Хватит замыкаться в четырех стенах, надеясь, что судьба сама приведет меня к власти. К тому же военная карьера – это престижно! Надо следовать духу времени.

По правде говоря, мне очень страшно! К чему лицемерие – разве есть кто-то, кто не боялся бы смерти? Но гибель в бою всяко лучше медленного угасания в душной, жарко натопленной келье.

Прощай, adieu , постылая епархия! Мой путь – это путь воина, самурая. Вперед! Скоро я стану Героем!

Сто лет одиночества. Внешний рубеж. Аванпост обитаемого мира ( более поздняя приписка: «Точная датировка неизвестна. Вероятно, где-то между 500 и 400 гг. до моего воцарения»).

На Западном фронте без перемен. До Картаго мы так и не добрались – оказалось, что сначала нужно разбить кочевников, северных варваров. Решающие столкновения еще впереди.

Живем в лагерях или на бивуаках, словно невольники, скот и собаки. Во время дождей утопаем в грязи и испражнениях. Редкие погожие деньки проходят всуе – сушим вещи, начищаем мечи, чиним онагры.

Наш полковник – баран; неудивительно, что ему никто не пишет. Бесконечная муштра, тренировки, отработка строевого шага. К чему нам все это? Против нас – звери, строевым шагом их не испугаешь.

Третьего дня, во время рекогносцировки, перегрызли глотку двоим из нашей центурии. Крови было – целое море. Хорошо, что вовремя подоспели аэропланы – иначе мы бы все там полегли. Одного песьеголовца я заколол лично – штык вошел по самую рукоятку. После этого всю ночь не мог уснуть. За что мы воюем? Может, и не стоило тогда уходить из дорогой моему сердцу, по-домашнему милой, уютной монашеской кельи?

Эти таежные леса – граница между цивилизацией и варварством, животным и человеком. Знать бы еще, на чьей стороне мы воюем. Звери – они, конечно, звери; но разве мы сами не обратились в животных? Вот и получается, что граница между человеком и дикостью проходит отнюдь не по Западному фронту, а по нашим сердцам, душам, умам и окровавленным, в панике дрожащим рукам, судорожно сжимающим шею противника.

Впрочем, хватит о грустном! Давеча познакомился с презабавнейшим персонажем: приехал в наш лагерь с инспекцией из Городского магистрата. Управился за полчаса, а затем, сидя у костра, весь вечер непринужденно рассказывал мне байки о столичной жизни. Кто кого вые**л, кто кого уе**л, кто сдох за последние столетия. Подарил замечательную коллекцию порнографических картинок – лучшие дамы Республики в пикантных позах. Думаю, теперь мой досуг станет несколько краше!

А в конце, глядя прямо в глаза и угощая спелым, наливным яблоком, будто только что сорванным с Райского древа, задал мне странный вопрос: не хочу ли я когда-нибудь стать Императором? Или, выражаясь мягче, Курфюрстом – разница лишь в сочности терминов. И черт меня дернул сказать: «Конечно, хочу! Кто же не хочет?» Вот и боюсь теперь, как бы не оказался он провокатором… Хотя, если подумать – зачем я ему нужен? Есть же полковник, есть центурион – вот их бы и провоцировал.

В общем, ничего страшного! Было что-то искреннее, честное, откровенное в его движениях и манерах. И сказал он мне напоследок: «Друг мой, вот увидишь, все обязательно сбудется! День триумфа уже близок». И подал мне руку, и пожал я ее, и скрепили мы уговор клятвой преданности и побратимства. А наутро он покинул наш лагерь, уехав с инспекцией дальше на север. Осталась только визитка: «Деменцио Урсус, Городской магистрат, бывший офис Верховного Судии, вниз по Подземной, 13. Писать до востребования». Забавно, ничего не скажешь! Может, когда-нибудь встретимся.

Три столетия спустя: ( более поздняя приписка: «Для нужд личного архива: начало 216 г. до моего воцарения»).

Война все идет. Варвары с севера отброшены, остается только Картаго. Однако противник сей оказался куда могущественнее, нежели нам сообщали. Проклятая пропаганда!

Май того же года: Боевые действия ведутся из рук вон плохо. Появились слухи о моем грядущем повышении, но я им не верю. Помощи ждать неоткуда.

Со дня на день к врагу подойдут подкрепления – и после этого, боюсь, фронт окончательно рухнет. Резервов у нас нет. Думаю, все пропало!

Июль: Поразительно, но мне действительно пожаловали чин дивизионного генерала! Уж не знаю, по чьей именно протекции.

Неприятель сосредотачивает силы. Все указывает на то, что готовится генеральное наступление – для нас оно грозит стать последним. Канонада не смолкает даже ночами. Отныне надежда только на чудо.