Олег Петрович-Белкин - Настоат

Иненна, поймите: внутренний мир – это творчество, созидательный поток мыслей и образов, их живое общение друг с другом; а коли нет воспоминаний – отсутствует и личность. Без них она – лишь небытие, зияющая пустота, полное и абсолютное ничто. Вы и сами можете убедиться, что моей личности попросту не существует! Нечто подобное ей – жалкий и кривой суррогат, китч, имитация – родилось лишь в Больнице. Но вряд ли этот симулякр духа заслуживает вашего внимания. И уж точно не поможет в раскрытии преступления. В общем, дерзайте, пробуйте, я не против – посмотрим, что из этого выйдет.

Сардонически усмехаясь в свои триста тридцать два зуба, Ламассу согласно кивает. Нахальная собака – до всего-то ей есть дело! И ведет себя, словно существо высшего порядка – так, будто это он, Ламассу, здесь хозяин, который лишь по недоразумению вынужден играть роль адъютанта. У нас в Великом следствии на него давно бы уже наложили взыскание! И поделом – не пристало четвероногим ставить себя вровень с двуногими. Не Сфинкс, поди… Не удивлюсь, если в итоге именно он и окажется убийцей. Ладно, черт с ним, пусть улыбается – лишь бы не мешал разговаривать с Настоатом.

– Прекрасно, давайте приступим! Расскажите, что вы чувствуете, вспоминая о преступлении…

– «Вспоминая»? Иненна, вы в своем уме? Пытаетесь поймать меня на слове?

– Хорошо, простите, неправильная формулировка… Давайте так: что именно вы ощущаете, думая о преступлении? Жалость, гнев, ненависть, страх? Или, быть может, раскаяние…

– Бред! С чего мне раскаиваться, коли я не преступник? Раньше у меня были сомнения, но теперь, здесь, в этом Замке – можно сказать, у себя дома, – я, наконец, принял свою сущность. Вывернул наизнанку измученный разум, отбросил тягостные мысли, восстановил гармонию бытия… Как ты там говоришь, Ламассу? «Слился с Абсолютом»? – Собака, широко разинув пасть, подмигивает правым глазом. – Вот-вот! И знаете, погрузившись в свою душу, что я там обнаружил?.. А ничего! Ровным счетом ничего, что могло бы побудить меня к совершению преступления. В окружении этих стен я преисполнен собственной силы; я не боюсь никого и ничего – и нет во мне ни ярости, ни злости, ни страха. Значит, таков я и есть настоящий, и допустить даже мысль об убийстве человека – а тем более девушки – мне кажется невозможным.

– Сейчас – да. Но в тот момент, Настоат… Согласитесь, вы могли быть слабы, а слабость всегда идет рука об руку с преступлением, уж об этом я знаю не понаслышке. Подумайте: разве можно исключать нечто подобное? В Больнице вы ощущали тревогу и беспокойство; скорее всего, то же самое было и в момент совершения преступления. Вы были раздавлены жизнью – и предпочли раздавить кого-то другого…

Настоат улыбается. Худая, полупрозрачная рука его, сокрытая за пеленой снегопада, заботливо гладит Ламассу по взъерошенной шерсти.

– Интересная теория! Но вот в чем проблема: чисто гипотетическая слабость в тот или иной момент – так сказать, внезапное опустошение, одиночество, затерянность в мироздании – отнюдь не превращает человека в убийцу. Каждый из нас порой переживает непростые минуты – кто-то говорит об экзистенциальном или мировоззренческом кризисе, отчаянии, «болезни к смерти», «страхе и трепете». Знаю я одного доктора – очень интересуется такими вещами… И что же теперь: всех, кто ощущает себя неуверенным, сломленным, слабым – всех считать преступниками и душегубами? По таким-то законам существует ваше Ландграфство?

– Настоат, послушайте… Вся Вселенная – наше Ландграфство! Принципы эти господствуют везде и повсюду, и Город – лишь крохотный островок, на изнуренной земле которого они просвечивают особенно ярко. Вечная и неизменная природа смертных! Впрочем, нас это не касается – так что давайте лучше вернемся к портрету.

Скажите, а жалость? Уж ее вы наверняка испытываете? Поведайте, поделитесь, какие чувства охватывают вас при мысли о произошедшем убийстве? Вне зависимости от того, кто его совершил. Кстати, знаете что… – Иненна, кокетливо улыбаясь, кладет руки на округлые, обнаженные бедра. – По слухам, убитая девушка была очень красива. Почти так же, как я! А теперь ее нет…

– О, это вы верно подметили, душечка! – вновь встревает в разговор Ламассу. – Более чем верно! Так вот не поленитесь же, милочка, поразмышляйте на досуге над этой превосходной – что уж скрывать – аналогией. Вы и несчастная жертва… Дааа, сходство определенно присутствует. Постарайтесь, Иненна – как следует постарайтесь! – чтобы, для полноты картины, вы сами не разделили ее участь. Все ясно – или требуется расшифровка?