Олег Петрович-Белкин - Настоат

– Я и говорю – корявая графомания. Чем хвастаетесь?

Дункан начинает меня утомлять. Упрямый, как осел, и кичливый, как обезьяна.

– Корявая – не корявая, а смысл есть! Нашему Городу противопоказана демократия. Как минимум по трем фундаментальным причинам. Первая – необъятность территории. Ландграфство, благословенное Отечество наше, раскинулось по полям и болотам, южным пустыням и тундрам, где обитают лишь белые ходоки да несмышленые суслики. Взгляните на карту: мы доминируем! Вечный Город затмевает собой все остальное. Нас боится весь мир – и поделом. Будет война – мы попадем в рай, а они просто сдохнут.

– Несусветная глупость! – перебивает Иненна. – Только умственно отсталый мог сказать нечто подобное.

– Я знаю. Фраза не моя, Мустелы Путориуса – просто привел для патетики. Я вообще не приверженец концепции Рая.

Вторая причина – внешняя угроза. О какой демократии вы говорите, коли на границах – укары и песьеголовцы? А еще дальше живут василиски, пожиратели снов и сциоподы, которые с завистью взирают на обильные, хранимые Богом и Дьяволом земли Ландграфства.

– Да-да, вечная мерзлота и болота – очень заманчивые трофеи, – издевается Дункан.

– Хватит перебивать! Дослушайте – потом будете спорить! На наши богатства испокон веков зарились все, кто жил по соседству. Это крест Вечного Города, юдоль, трагедия, злосчастие, злоключение; и в то же время – великая миссия, призвание, предназначение. Ради этого мы и живем – дабы не позволить супостатам захватить наши земли.

И, наконец, третья причина. Попробуйте произвести что-нибудь, вырастить на трясине! А у соседей – урожаи сам-десять, а в плодородные годы – и сам-сто. Следовательно, чтобы быть конкурентоспособными на международной арене, чтобы содержать армию, флот, воздушные силы, жрецов и авгуров, нам приходится изымать гораздо больший процент прибавочного продукта. Отсюда – огромный аппарат принуждения; отсюда же – никакого народовластия, ибо кто добровольно согласится отдавать плоды труда своего, коли рядом нет человека с дубиной? Суровый климат – вот главный источник абсолютизма, политического единобожия, а значит, никакой демократии у нас не может быть в принципе.

Запомните: в наших болотах естественная форма жизни – это безраздельное, ничем не ограниченное самовластие; преемственность из поколения в поколение. В политике все законосообразно: «Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые». И мы с Курфюрстом, в отличие от вас, это всегда понимали! Единственная альтернатива – нежизнеспособность и распад государства, вседозволенность, гражданская война, братоубийство. А посему «самодержавие или смерть» – вот девиз нашего Города!

Дункан и Иненна, едва сдерживая смех, переглядываются. Понятно… И что я мечу бисер перед свиньями? Слишком разоткровенничался – подобно неразумным детям, они всегда будут смеяться над тем, что кажется им чересчур умным.

Пойду-ка я отсюда! Ни к чему вести бесполезные споры. Задание выполнено, пожелание Курфюрста донесено до Начальника следствия, а уж то, что он отказался, – это было вполне предсказуемо.

– Чушь! – улыбаясь, восклицает Дункан. Видимо, он все же решил подкинуть дровишек в затухающее пламя спора. – Нелепая идеологема! То, о чем вы говорите, было характерно для истории Города на протяжении многих тысячелетий, однако сейчас совсем иная эпоха. Новое время! Политический ландшафт разительно изменился, и те три источника самодержавия, что вы имели честь обозначить, утратили всякую силу. Деменцио, вы закоснели в своей дикости, бесповоротно застряли в прошлом. Суждения ваши глубоко архаичны, действия – иррациональны и безрассудны. Предупреждаю: я камня на камне не оставлю от дворца ваших иллюзий, нагромождения ветхозаветных мысленных построений!

Дункан бросает торжествующий взгляд на Иненну, намекая, что сейчас будет жарко. Ну-ну, давай, переходи в наступление – посмотрим, на что ты способен! Пока же я слышу лишь аргументы ad hominem [63] Субъективные (лат.). , которые, по правде, нисколько меня не тревожат. Где ваши козыри, господин Клаваретт? Явите их миру!

– Итак! Размер территории. Некогда нужно было скакать годами и месяцами, чтобы доставить приказ Государя куда-нибудь на окраину, и в те времена централизация была более чем обоснованна: один человек, один институт, один центр принятия решений; иначе воспоследует неописуемый хаос. Однако ныне расстояния попросту не существует: у нас есть телефон, телеграф, система коммуникации и сигнальных огней, наконец, широкополосная голубиная почта. Я отдаю распоряжение – и спустя мгновение оно на другом конце Города. Нет более разницы между раскинувшимся на полмира Ландграфством и каким-нибудь автохтонным, заштатным княжеством-полисом-королевством. Таким образом, первый аргумент отметаем. Видите, как просто, Деменцио? Это называется – логика. Учитесь!