Андрей Рубанов - Человек из красного дерева

Когда я дошёл до нашего нового жилья, была глубокая ночь. Едва войдя, с ходу объявил, что жду визита Николы. Читарь кивнул, вопросов не задал. А я побежал проверить Параскеву: она покоилась за стеной, на двух сдвинутых деревянных поддонах. “Вот ведь случай, – подумал я, – тело ценою в двести тысяч долларов и присоединённая к нему голова, добытая преступлением и оплаченная смертью человека, – теперь лежат в грязи и хладе”.

Руки сами потянулись – огладить, проверить, сильно ли пострадал верхний слой, не лопнула ли шея в месте соединения. Вспомнил, что много дней уже не прикасался к инструментам. Чего только не делал: и горел пламенем, и машину угнал, и в кутузке сидел; две тысячи километров намотал, сидя за рулём. Но не работал.

Решил, что начну завтра же на рассвете. Ничего, кроме ножа, нет – но хватит и ножа.

Вошедший Никола застал меня сидящим на полу возле Параскевы; я встал, торопливо отряхнул зад, поклонился; хотел было попросить благословения, но оробел.

– Красиво нарядился, – похвалил Никола.

– Это не моя одежда, – ответил я.

– Пойдём-ка выйдем, братец, – предложил Никола. – Я ведь целыми днями в храме стою. Ночью стараюсь больше бывать под небом. Как говорится, на воздусях.

Мы вышли наружу, Никола впереди. Он шагал неспешно и совсем не походил на того уверенного, бульдозером прущего генерала, каким я увидел его в Москве. Одет совсем просто, в мешковатые брюки и дешёвую тканевую курточку, зато его пистолет теперь был на виду, в кобуре на поясном ремне.

– Прости, владыко, – сказал я. – Ничего у нас не вышло.

– Не беда, – сказал Никола. – Если бы нам всё доставалось легко, мы бы не были сильными. В прежние времена мы находили наших братьев очень легко. Многие были целы и невредимы, нам оставалось только поднять их. Потом остались те, кого найти трудно. Сейчас найдены и те, и эти. И целые, и разбитые, всякие. Остались единицы. Уже близок день, когда наши поиски закончатся.

Я сообщил ему подробности: про кефалофора, про Елену, сделанную из осины, про её угрозы, про истерику Щепы, про архив Ворошилова; он слушал невозмутимо и, казалось, равнодушно, лишь раз, когда речь зашла про осину – про́клятое дерево, – весело рассмеялся.

Спросил, есть ли фотографии Дионисия, я достал телефон и показал.

Рассказ об угрозе разоблачения и о тайном досье также не вызвал никакой реакции.

Набравшись храбрости, я спросил:

– Владыко, скажи, если можешь… Если есть способ поднять истукана – значит, должен быть способ его обездвижить. Вернуть в прежнюю ипостась. Разве не так?

– Не для всех, – ответил Никола. – И то не способ, а мистириум, таинство. Когда поймёшь, в чём разница, – тогда ещё раз спросишь. А я спрошу: кого ты желаешь обездвижить и вернуть в прежнюю ипостась?

– Её, – ответил я. – Елену, осиновую женщину. Так будет лучше для всех.

– Без её желания – невозможно, – сказал Никола. – Не думай об этом, братец. Мы не разбрасываем камни, мы их собираем. За какой срок подготовишь Параскеву?

– За день, – ответил я. – Если без спешки – за два дня.

– Без спешки, – сказал Никола. – Благословляю на сей труд.

– Благодарствую, владыко.

– И ещё, – произнёс Никола. – Это верно, что ты сделал её из красного дерева?

– Верно, – сказал я. – Из самого крепкого, какое только нашёл.

– Все расходы тебе возместят, – сказал Никола. – Пришлёшь мне номер счёта. Для тебя это большие деньги, а для нашего народа – не столь большие. Это всё, братец.

– Погоди, владыко, – сказал я. – Ещё одно… Последнее. Что будет с девочкой?

Никола улыбнулся.

– Дуняшка – замечательная. Не нарадуюсь. Пока она под моим приглядом, а там решим.

– Но кто она? – спросил я.

Вместо ответа Никола положил мне руку на плечо; тяжело было пожатье его десницы.

– Пойдём, – сказал он. – Побеспокоим нашего брата Читаря. Ещё не всё решено меж нами.

Мы вошли тем же порядком, Никола впереди, я следом.

Многие свечи горели в комнате, согревая воздух и рассеивая мрак.

Читарь лежал на кровати, как неживой, руки вдоль тела, голова на тощей подушке; увидев нас, нашарил рукой на полу свой посох, поспешил подняться.

По сжатым губам я понял, что двигаться ему совсем трудно.

– Тебе как легче? – спросил его Никола. – Сидеть – или стоять?

– Стоять легче, – ответил Читарь.

– Тогда, – объявил Никола, – все будем стоять. – Посмотрел на меня. – Этот разговор останется меж нами, договорились?

Я кивнул.

Он сдвинул свою кобуру ближе к животу и сунул руки в карманы.