Ильхам Рагимов: Восточный ковер

– Геометрический узор вышивок состоит из различных линий, прямых, ломаных, многоугольников, включая знаменитые ромбики и звездочки, с которыми мы часто встречаемся, рассматривая национальные вышивки, – он делал паузу, чтобы студенты успели набросать каракули в свои конспекты. – Можно заметить изображения соловья, павлина, удода, воробья, перепелки, куропатки и других птиц, обитающих в пределах Азербайджана. Более того, самка и самец какой-либо из перечисленных пород птиц является излюбленным мотивом орнамента. Это так называемый мотив влюбленных и мотив разлуки. Как вы сами знаете, любовь и разлука – одна из сильных тем восточного фольклора, которая отражается как в каллиграфии, изобразительном искусстве, литературе, так и в национальных вышивках. Данные росписи мы можем увидеть не только на ковровых рисунках или керамических росписях, но также в стенах Дворца шекинских ханов.

– Какие еще виды орнаментов характерны для национальных мотивов? – спросила девушка, сидящая в первых рядах. Она задавала вопрос, не поднимая головы, чтобы успеть записать в тетрадь все сказанное лектором.

– Конечно же, бута. Кстати, она тоже, в зависимости от расположения, символизирует тему разлуки и любви. Хотя некоторые ошибочно полагают, что бута символизирует исключительно зороастрийский огонь. Несомненно, что зороастризм имел огромное влияние на искусство народов, проживающих на территории, охватывающей современный Иран и Азербайджан, однако он являлся не единственным фактором, влияющим на развитие живописи, ковроткачества, керамики и т. д. В этом огромном котле перемешалось множество культур и направлений. Однако, это тема следующего урока, а пока запишите основные виды вышивок, которые были распространены в Азербайджане в середине XVIII–XIX веков, – голос Керими замедлил темп, перечисляя замысловатые, затейливые названия, под стать самому методу орнаментной вышивки. – Гюлябатын (золотое шитье), тякялдуз (тамбурная вышивка), ортмя (вышивка гладью), джинагы (птичий глаз), сырыма (простегивание), пиляк (вышивка блестками), тоз мунджук (вышивка бисером), чахма пиляк (штампованные бляшки), гондарма (аппликация), мялиля (спираль) и последняя тор тикмя (филейная работа). Записали? – он поднял голову, прищурился и снова продолжил. – Прекрасно. Теперь я покажу наглядные образцы, чтобы у вас было представление о форме и рисунке данных вышивок. Если кому не видно, можете подойти ближе.

Керими извлекал из плотной картонной кипы фотографии различных предметов домашнего обихода, в которых был использован национальный орнамент. Арахчыны, они же тюбетейки, вышитые в Шуше и Ордубаде в XVIII–XIX веках. Различные по размеру и расцветке патронташи, футляры для расчесок, ножниц, наперстков, табаков, занавесы, платки и прочее, прочее.

– Взгляните на это прекрасное рубенди, – Керими держал двумя руками над головой фотографию покрывала на лицо. – А вот изумительный намазлык.

Черно-белая фотография не могла передать всю красоту темно-синего молитвенного коврика, будто влетевшего в студенческую аудиторию из восточных сказок, как волшебный платок. Золотые и красные вышивки в виде цветков граната и его лепестков обрамляли края коврика, гармонично распластываясь по всему прямоугольному полотну, захватывая каждый сантиметр, ни один из которых не был лишним. Взору студентов, которым было уже не до писанины, открывалась тонкая, изящная работа мастера, имя которого никогда не будет суждено узнать истории, даже в пределах старых, учебных комнат. Таковы были правила. В отличие от Европы, где художники увековечивали свое имя на художественных полотнах, на Востоке их имена целенаправленно подвергались забвению. История одного архитектора, который зеркальным отображением высек свое имя на построенном им же здании – яркий тому пример. Никто из его современников не смог догадаться прочесть арабскую вязь в столь замысловатой манере, поверив словам архитектора, что это новый вид орнамента. Прошли века, чтобы современные ученые смогли прочесть имя, которое высилось над именем падишаха, но было ниже высеченного имени Аллаха. Архитектор, стало быть, был человеком богобоязненным. Кто знает, может, это его и спасло от обезглавливания.

– Это саламандж, – лекция продолжалась. – Покрывало на зеркало. Шамахинская работа. XIX век. Вот еще один саламандж. Шеки. XVIII век. Всем видно? Хорошо. А теперь я вам покажу настояшую вышивку. Это не картинка. Ее можно ощутить кончиками пальцев, – он отложил в сторону фотографии и достал из правого кармана пиджака крохотную вещицу. Он смотрел на нее взглядом, в котором перемешивались грусть, радость, нахлынувшая детскими воспоминаниями, а также страх и злоба, словно это был маленький зверек, а не бездушный, пестрый предмет. – Это футляр для часов моего деда, Саида Керими. Тоз мунджук (вышивка бисером), о котором я вам сегодня рассказывал. Город Тебриз, XVIII век.