Ильхам Рагимов - Восточный ковер

«Хозяин» сидел в рабочем кресле своего кремлевского кабинета и покуривал незабвенную трубку. В последнее время его мысли были заняты вопросами международного положения. После бурных политических процессов тридцатых годов опасаться «фракционной борьбы» и заговоров внутри коридоров ЦК и Кремля уже не приходилось, но в том, что «внешнее кольцо врагов» – это, увы, не пропагандистский штамп, сомневаться тоже не стоило. В особенности теперь, когда немецкие самолеты бомбят Лондон, европейские страны одна за другой стираются с карты мира, а по ту сторону новой советской границы уже не Польша, а Германия. Начистоту говоря: в реальность немецкой агрессии он не верил, несмотря на все донесения советской разведки, поступающие из различных уголков мира. Но не верить не означает не сомневаться. И эти сомнения мешали думать: любые умопостроения по поводу возможных политических комбинаций на внешней арене раз за разом упирались во все тот же тупик. Выдержит ли страна, если все-таки Гитлер атакует западные рубежи, а Япония как сателлит нападет с Востока? И что тогда делать с южными рубежами? Немецкие эмиссары уже давно облюбовали дворец Реза шаха и тянут лапы к нефтяным месторождениям севера Ирана, а оттуда и до Баку, нефтяного сердца СССР, рукой подать. А без нефти самая лучшая боевая техника превращается в бесполезную груду металла. Чтобы не опоздать, надо торопиться, но чтобы добиться полного успеха, спешить ни к чему. Трудная дилемма, почти нерешаемая.

Через несколько минут должны были появиться нарком иностранных дел Молотов и первый секретарь ЦК КП(б) Азербайджана Мир Джафар Багиров с последней информацией о событиях по ту сторону Аракса. Вообще-то река эта называлась Араз, в «Аракс» ее переименовали армяне, которых Российская империя активно переселяла из Ирана и Турции на новообретенные земли Азербайджана, но и в России, и в СССР на русском языке эту реку требовалось именовать исключительно по-армянски. Сломать эту традицию в Северном Азербайджане удалось только в 1989 году, но по понятным причинам «отец народов» этого знать еще не мог. Челночные рейсы Багирова в Москву усилились по мере возрастания интересов Советского Союза к Средневосточному региону, в пределах которого находился Южный Азербайджан, отторгнутый от Северного в 1813 и 1828 годах по условиям Гюлистанского и Туркменчайского мирного договоров. Произошло это еще в бытность Александра Сергеевича Грибоедова послом России в Персии. Земля и народ были разделены, как сдобный пирог, где каждому из участников дележа досталось много вкусного в виде нефти, газа, драгоценных металлов и иных стратегических материалов, без которых не выиграть ни одну войну. Север достался Российской империи, Юг получил Иран. Но когда съедаешь полагающуюся тебе по понятиям долю, то волей-неволей заришься на кусок другого и хочешь отломить чуток от его пирога. Отломить так, чтобы на запах не прибежали другие едоки, ничуть не слабее тебя и аппетитом не обделенные. А уж в чем-чем, а в отсутствии геополитического аппетита Сталина обвинить было нельзя. Он прекрасно понимал, насколько важен данный регион для усиления мощи страны, которой он правил, какие неиссякаемые природные богатства находились в прямой видимости от южных границ. Сколько политических и военно-стратегических выгод можно было приобрести, установив свой контроль над территорией Северного Ирана, а точнее, в контексте последних событий, Южного Азербайджана! Если проникнуть в глубь этой территории, открывалась великолепная перспектива и далее расширять границы и без того исполинской страны. Присоединять к себе новые страны, как громадный магнит, притягивающий бессильные железные предметы, меньшие по размеру, но ничуть не теряющие своего огромного значения. Захватив Север Ирана, далее приблизиться к границам Турции, урвать от нее Карс и другие восточные провинции, а потом дальше и еще дальше до самого Индийского океана, где можно посягнуть на бывшие английские колонии. Большие аппетиты, большой желудок, большие территории, большая игра и алчные, жестокие игроки. Только бы Гитлер не нарушил планы и договоренности с Советским Союзом, тогда многое можно успеть без лишней суеты.

– Товарищ Сталин, – отрапортовал личный секретарь Александр Поскребышев. – Прибыли товарищи Молотов и Багиров.

– Пусть войдут, – струя табачного дыма стрелой метнулась к потолку.