Борис Акунин - Любовник смерти

Упырь послушал-послушал, да как схватит полоумного за плечи и давай трясти.

– Где серебро? – орёт. – Тут мусор один да лом железный! Надули? Я тебя, пейсатого, лапшой настругаю!

У Сеньки голова вперёд-назад мотается, нехорошо Сеньке. Вот уж никогда не думал, что будет с таким нетерпением Князя ждать. Где они там, уснули, что ли в подземном ходе?

Или уже открыть Упырю про прутья? Эраст Петрович сказал: “Если сильно запахнет жареным, мальчик Мотя может обрести дар речи”. Куда уж жареней? Прямо искры из глаз!

Открыл Сенька рот, чтоб не по-безумному, а по-понятному заговорить, но тут вдруг Упырь его трясти перестал – дёрнулся, навострил уши. Никак услыхал что-то?

Через малое время Скорик тоже услыхал: шаги, голоса.

Доилыцик пнул ногой лампу, что стояла на полу. Та упала, погасла. Стало тёмным-темно.

Однако ненадолго.

– …всё молчишь-то? – глухо донеслось из узкого прохода, и сразу оттуда же, качаясь, вызмеился узкий яркий луч, зашарил по своду, по стенам. Застывших Упыря и Сеньку пока что не зацеплял.

Вошли трое. Первый, в длиннополом сюртуке, держал в руке электрический фонарь. Второй была женщина. Говорил третий, ступивший в камору последним.

– Ну молчи, молчи, – горько сказал Князь. – Променяла меня на черномордого и молчишь? Стерва ты бесстыжая, ахне Смерть…

Чиркнула спичка – это первый из вошедших зажёг керосиновую лампу.

В помещении стало светло.

– Оп-ля! – тихо воскликнул валет, быстро поставил лампу на пол, а фонарь погасил и сунул в карман. – Какая встреча!

– Упырь! – выкрикнул Князь. – Ты?!

А доилыцик ничего им не сказал. Только шепнул на ухо Сеньке: “Ну хитры вы, жидяры поганые. Прощайся с жизнью, сучонок”.

Но и Князь, похоже, решил, что его подсекли. Повернулся к Смерти:

– Гниде этому продала меня, сука?

Замахнулся на неё кулаком, а в кулаке-то кастет! Смерть не отшатнулась, не попятилась, только улыбнулась, зато Скорик от страха завопил. Ничего себе операция! Сейчас их обоих порешат, и вся недолга!

– Погоди-ка, Князь, – сказал Очко, вертя головой. – Это не подсека. Он тут один, малец не в счёт.

Валет пружинистой походкой прошёлся по подвалу, быстро бормоча при этом:

– Что-то не то, что-то не то. И серебра никакого нет… Вдруг повернулся к доильщику:

– Мсье Упырь, вы ведь тут не из-за нас? Иначе не пришли бы один, верно?

– Само собой, – насторожённо ответил тот, выпустил Скорика и сунул обе руки в карманы. Ой, мамочки, как начнёт палить прямо через портки!

– А из-за чего? – блеснул стёклышками Очко. – Не из-за некоего ли клада?

Глаза Упыря проворно перемещались с одного противника на другого.

– Ну.

– “Ну” – стало быть, да. А кто сыпанул наводку? – Валет остановился, подал Князю знак – погоди, мол, ничего не делай. – Часом не кавказец по имени Казбек?

– Нет, – сдвинул жидкие брови Упырь. – Старый жид насыпал. И провожатого дал, вот энтого жидёнка. Очко защёлкал пальцами, потёр лоб.

– Так-так-так. Что означает сей казус? Открылась бездна, звёзд полна…

– Что ты удумала? – накинулся Князь на Смерть, но руку с кастетом опустил. – Зачем нас тут свела?

– Погоди ты, не булькай, – снова остановил его валет. – Она ничего не скажет. – И кивнул на Сеньку. – Пощупаем лучше христопродавца.

Тот втянул голову в плечи. Уже кричать про клад или ещё погодить?

Упырь дёрнул подбородком:

– Он малахольный, только мычит. А начнёт языком молоть – ничего не разберёшь.

– Непохоже, чтобы совсем уж малахольный. – Очко не спеша двинулся к Скорику. – Ну-ка, дворянин иерусалимский, поговори со мной, а я послушаю.

Сенька от него, бешеного, шарахнулся. Валет на это засмеялся:

– Куда так проворно, жидовка младая?

И в самом деле – некуда. Через каких-нибудь три шага Скорик упёрся спиной в стенку.

Очко вынул фонарь, посветил ему в лицо и вдруг засмеялся.

– Власы-то, похоже, поддельные. – И дёрг у Сеньки с головы парик – рыжие патлы вместе с ермолкой на сторону сползли. – Князь, погляди-ка, кто тут у нас. О, сколько нам открытий чудных…

– А, лярва! – взвыл Князь. – Так это ты со своим сопливым полюбовником всё устроила! Ну, Скорик, глистеныш, конец тебе!

Вот теперь в самый раз будет, сообразил Сенька. Если дальше жарить – одни головешки от него останутся.

– Не убивайте! – закричал он что было мочи. – Без меня вам клад не найти!

Валет повис на плечах у Князя.

– Постой, успеется!

Но вместо Князя на бедного Сеньку налетел Упырь.

– Так ты ряженый!? – и шмяк кулаком в ухо. Хорошо, что сбившийся парик смягчил, а то бы дух вон. Но все же Скорика швырнуло в сторону. Прежде, чем дальше бить станут, он показал на ближнюю груду: