Борис Акунин - Любовник смерти

– Что?! – взревел Князь, повернувшись к своему подручному. – Чего это он про постель?

Валет лишь улыбнулся, но такой улыбкой, что у Сеньки вся кожа запупырилась.

А господин Неймлес уже обратился у Упырю:

– Вам, господин доильщик, не давал покоя к-карьерный взлёт Князя. Как стервятник, крадущий чужую добычу, вы всё норовите выхватить кусок у удачливого соперника: хабар, воровскую славу, женщину. Это раз. Вы тоже не останавливаетесь перед убийствами, но прибегаете к этому к-крайнему средству, лишь приняв все меры предосторожности. Как и хитровский Кладоискатель, отличающийся маниакальной предусмотрительностью. Это два…

– Женщину? – перебил Князь, напряжённо вслушивавшийся в эту обвинительную речь. – Какую женщину? Смерть, о чем это он? Нешто и Упырь к тебе лапы тянул?

Сенька глянул на Смерть и увидел, что она бледна, как смерть (нет, лучше сказать – “как снег” или “как полотно”, а то непонятно получается). Однако усмехнулась.

– И он, и твой дружок Очко. Все вы друг друга стоите, пауки.

Не опуская поднятых рук, Князь развернулся и двинул валета в висок, но тот, похоже, был наготове – проворно отскочил, выхватил из рукава нож. Упырь тоже сунул руку в карман.

– Стоять! – заорал пристав. – Положу на месте! Всех троих!

Те застыли, испепеляя взглядами друг друга. Очко ножа не убрал, Упырь руки из кармана не вынул, у Князя же на пальцах сжатого кулака посверкивали стальные кольца кастета.

– Немедленно уберите оружие, – приказал инженер. – И вас, Иннокентий Романович, это тоже касается. Ещё выпалите невзначай. К тому же у нас тут не казаки-разбойники и не полицейские-воры, а совсем другая игра, в которой все на равных.

– Что? – опешил полковник.

– А то. Вы тоже были для меня одним из подозреваемых. Интересуетесь резонами? Извольте. Вы столь же беспощадны и жестоки, как остальные п-приглашённые. Ради своего честолюбия не остановитесь ни перед какой низостью и даже перед убийством. Свидетельством тому ваш послужной список, отлично мне известный. Шум на всю Москву о новоявленном потрошителе с Хитровки вам выгоден. Недаром вы так привечаете газетных репортёров. Сначала самому создать пугало, наводящее трепет на публику, а потом героически одолеть творение собственных рук – вот ваша метода. Именно так вы поступили год назад с пресловутыми “хамовническими грабителями” – этой шайкой вы сами и руководили, через вашего агента.

– Чушь! Домыслы! – крикнул пристав. – У вас нет доказательств! Вас в это время вообще в Москве не было!

– Но, не забывайте, у меня в Москве много старых д-друзей, в том числе из полиции. Не все они так слепы, как ваше начальство. Впрочем, это сейчас к делу не относится. Я лишь хочу сказать, что провокация с кровавым исходом для вас не внове. Вы расчётливы и холодны. Поэтому в вашу африканскую страсть к избраннице Князя я не верю – эта дама была вам нужна как источник информации.

– Как, и этот тоже? – простонал Князь с такой мукой, что Сеньке даже стало его жалко. – Шалава ты распоследняя! Всех своим подолом загребла, даже псом поганым не побрезговала!

А Смерть лишь рассмеялась – шелестящим, почти беззвучным смехом.

– Сударыня, – коротко оглянулся на неё Эраст Петрович. – Я требую, чтобы вы немедленно удалились. Сеня, уведи её!

Правильный момент выбрал умный инженер – так всем остальным голову заморочил, что не до Смерти им стало и тем более не до какого-то Сеньки.

Два раза просить Скорика не пришлось. Он взял Смерть за руку и потянул в горловину. Ясно было, что затеянный господином Неймлесом стык добром не кончится. Любопытно, конечно, было бы посмотреть до конца, но откуда-нибудь с третьего яруса в театральный бинокль. А оказаться на сцене, когда тут всех валить начнут – премного благодарны, как-нибудь в другой раз. К примеру, после среды во вторник.

Шажка два Смерть сделала, не больше, а потом упёрлась – не сдвинешь. Когда же Сенька попробовал её за бока тащить, ещё локтем под ложечку двинула, очень больно.

Скорик за живот схватился, ртом воздух хватал, а сам в это время из-за Смертьиного плеча выглядывал, только успевал головой вертеть. Интересно все ж таки. Видел, как пристав попятился к стене и наставил один револьвер на Эраста Петровича, второй же по-прежнему наводил на фартовых.

– Так это ловушка?! – воскликнул он, вертя туда-сюда головой ещё проворней Сеньки. – Не на того напали, Фандорин! В барабанах двенадцать пуль, на всех хватит! Будников, ко мне!