Валерия Вербинина - Тайны Баден-Бадена

— Нет.

— Ну из газет вы уже знаете, что Бисмарк вынудил австрийцев отдать Венецию своему союзнику, итальянскому королю. Прежним властям чем-то не угодил венецианский карнавал, и лет 70 или даже больше его не проводили. Тот, на который я попал в феврале, оказался первым после большого перерыва. Впечатление, по правде говоря, изумительное! Все в масках, все веселятся, шампанское пьют… ну кому оно по карману, конечно. Одно только плохо — порядка стало меньше.

— Неужели?

— Да-с, представьте себе. Везде норовят обсчитать, обжулить — как же-с: свобода пришла! А при австрийцах, заметьте, ничего подобного не наблюдалось. Тут, пожалуй, напрашивается какой-нибудь далеко идущий вывод, но…

— А что же Герцен, Платон Афанасьевич?

Тихменёв повел своими широченными плечами.

— Да я не искал с ним встречи — само вышло. Вообразите: все номера в отеле, где я хотел остановиться, оказались заняты. С трудом нашел место в «Albergo reale» [4] «Королевская гостиница» ( итал. ). , и тут — ба! Кого я вижу! Александр Иванович! Он был один… Вы в курсе его истории с Огаревым и их общей женой? Передовой человек, и ни до чего больше не додумался, как жену у лучшего друга увести… Впрочем, мне кажется, он и сам не рад, что все так обернулось. Баба-то оказалась — ого-го! Характерец тот еще…

— Мне кажется, это его личное дело, — пробормотал Авилов, испытывая мучительную неловкость.

— С одной стороны, да, а с другой — простите меня, батенька, но какая личная жизнь может быть у столь публичной персоны? И потом: коли уж вы говорите о преобразованиях, о справедливости, свободах и прочем, не мешало бы хоть чуточку соответствовать тому, что говоришь. Уводить жену у друга — это, простите меня, свинство чистой воды. Да и вообще, если приглядеться, все эти преобразователи в такой тине барахтаются… Огарев, по слухам, пьет и сожительствует с девицей, которую подобрал на панели, Герцен живет с бывшей мадам Огаревой, а недавно, я слышал, его сынок тоже учудил: довел свою любовницу до самоубийства [5] Тихменёв в развязной манере пересказывает реальные факты запутанной личной жизни эмигрантов: после смерти жены Герцен сошелся с женой Огарева Натальей Тучковой-Огаревой, сам Огарев нашел утешение в объятиях некой Мэри Сазерленд, которая была проституткой, а гражданская жена сына Герцена Шарлотта Гетсон покончила с собой (утопилась) летом 1867 г. . Передовые люди, а? Пе-ре-до-вые! — со смаком проговорил Тихменёв, осклабившись. — Всерьез считают себя сливками нации… что ж из этих сливок все выходит сплошное дерьмо?

— А правда ли, что у «Колокола» дела идут не очень хорошо? — спросил Авилов, твердо решив не обращать внимания на отступления о частной жизни Герцена и его окружения.

— «Колокол», можно сказать, все, — хищно ответил Тихменёв, облизывая ложечку с мороженым. — Отзвонился, хе-хе! Никому он больше не интересен, никто его не хочет читать. От издания сплошные убытки… Представьте себе: молодые Герцена чуть ли не за реакционера считают и дел с ним иметь не хотят, а прежние его сторонники и так знают все, что он может сказать, и у него нет для них ничего нового. Справедливости ради, он и сам раскаивается в некоторых своих заблуждениях. Поверите ли, но он при мне даже ругал поляков — неисправимая нация, говорит. И много чего наговорил в таком же духе, но вообще очень чувствуется, что от России отстал человек и ничего в ней не понимает. А его язык! Я когда от него услышал — «сплендидная [6] Великолепная ( от франц. splendide ). погода» — я решил, что он шутит. Но нет: он и по-русски толком говорить уже не может.

— Неужели?

— А вы думаете, почему я от него через полчаса сбежал? Кому охота выслушивать такие перлы, как «сциентифическая [7] Научная ( от франц. scientifique ). статья» и «в хорошем юмёре [8] Настроении ( от франц. humeur ). »…

— Вы шутите, Платон Афанасьевич.

— Да ничуть! Говорил он, что его где-то «фетировали» — вместо «чествовали», говорил, что ведет «жизнь вагабонда»… Какого, к черту, вагабонда, когда есть русское слово бродяга? Тут он добавил, что собирается на какой-то «дине» [9] Обед ( от франц. dîner ) , и я решил, что с меня хватит. Невозможно же так издеваться над языком. Тургенев в своем последнем романе тоже напридумывал каких-то «естественных» сыновей [10] Калька с французского выражения fils naturel — незаконный сын. , но до уровня дине с вагабондами все же не опускался. Слышали, что он за «Дым» с Каткова пять тысяч серебром содрал? Графиня Вильде уверяет, что это был самый дорогой дым в российской истории…