Сергей Зверев - И слух ласкает сабель звон

— Да, господин генерал, этого я успел насмотреться еще в России, — заметил Марушевский.

Взрывы за немецкими боевыми позициями не только продолжались, но и усиливались. Генералы переглянулись.

— Вроде бы ничего подобного не предусматривалось, — произнес, прислушиваясь, де Митри. — По нашим сведениям, ожидать что-либо с немецкой стороны не приходится. Однако странно… Что бы это могло быть?

— Возможно, это наши Голицын и Кураев, — предположил русский генерал. — Что-то мне подсказывает, что это они.

— Да ну что вы! — махнул рукой француз. — Мне тоже хотелось бы верить, что ваши герои действуют в германском тылу, но давайте трезво смотреть на вещи.

— О чем это вы? — внимательно посмотрел на собеседника Марушевский.

— Да все о том же. Если бы они были живы, то так или иначе мы получили бы хоть какие-то известия. К сожалению, ничего подобного. Надо признать, что наша операция окончилась неудачей. Скажу больше: я совершенно уверен, что их уже давно нет в живых. Как ни прискорбно, господин генерал, но, по-видимому, это так, — заключил де Митри.

Марушевский, глубоко задумавшись, молча барабанил пальцами правой руки по столу. Затем он поднял голову.

— Вы слышите?

За немецкими боевыми позициями нарастал странный гул. Позиции в этом месте были расположены очень близко к противнику, что и было учтено при оборудовании командного пункта. Вскоре послышались испуганные крики германцев.

— Что это они кричат?

— Вы будете удивлены, ваше превосходительство, но они кричат: «Казаки!»

— При чем здесь казаки? — изумился француз.

— Скоро увидим…

На немецкой стороне усиливалась беспорядочная стрельба. В небо взвивались осветительные ракеты в таком количестве, что можно было увидеть то, что там происходит. Генералы схватились за бинокли. В призрачном, колеблющемся свете они увидели конскую лавину без всадников, катящуюся на окопы противника с тыла. Происходящее выглядело, по меньшей мере, странно. Генералы переглянулись в недоумении.

Вскоре на КП к генералам доставили Голицына и Кураева. Выглядели они соответствующе: в огромных лохматых папахах и в страшных джигитских бурках. Пробив немецкие позиции конским табуном, они прорвали линию фронта и оказались у своих.

— Я так и знал! — удовлетворенно произнес Марушевский, восхищенно глядя на двух товарищей, таким невероятным образом оказавшихся здесь. — Ведь у меня сразу же возникла мысль о том, что это именно вы. Не знаю, как и объяснить, но это так.

— Не может быть! — схватился за голову изумленный француз. — Не могу поверить своим глазам… А я-то думал!

— Так точно, ваше превосходительство, это мы, — прищелкнули каблуками сапог русские офицеры. Их усадили за стол, против чего они были не против, поскольку валились с ног от усталости.

— Ну, рассказывайте! — нетерпеливо потребовал Марушевский, разглядывая поручика и ротмистра, наряженных, словно на маскараде. Француз же уставился на них, словно на воскресших из мертвых. — Что с главной задачей?

— Выполнена, — устало кивнул Голицын, вытирая кровь с рассеченной щеки.

— Все дирижабли вместе со всей базой сгорели, — самодовольно усмехнулся Кураев.

Далее офицеры коротко рассказали то, что происходило с ними в тылу врага. Говорили по-французски, чтобы де Митри тоже понял их разговор. Генералы слушали, переглядываясь. Экспансивный француз то и дело прищелкивал языком, а в наиболее напряженные моменты бил в ладоши.

— Ну, это вкратце, ваше превосходительство. Подробный отчет мы предоставим завтра.

— Спасибо! — с чувством произнес русский генерал, переходя на родной язык. Он встал, а вслед за ним поднялись и его подчиненные. — От имени Родины нашей, от имени России благодарю вас, братцы, за выполненную службу!

— Рады стараться, ваше превосходительство!

Затем стал благодарить и представитель союзной стороны. Он долго и витиевато говорил о том, что восхищен подвигом славных русских офицеров. Говорил о том, что этот случай стал символом русско-французской нерушимой дружбы. В торжественной речи генерал де Митри пообещал, что он сделает все от него зависящее, чтобы вся Франция узнала о тех людях, которые предотвратили чудовищное преступление немецкой военщины и спасли столицы союзников от невиданного ужаса.

— Что ж, господа офицеры, теперь вам нужно отдохнуть, а завтра мы поговорим, — заключил командир бригады. — Отдыхайте.

Иногда пословица «один в поле не воин» опровергается на практике. Подвиги поручика Голицына и ротмистра Кураева привели к определенным последствиям, о которых стоило бы рассказать.