Александр Арсаньев: Рождественский подарок

– Вы не похожи на гадалку, – заявила княгиня. – Хотя…

– полагаю, она едва не сказала, что Мира вполне могла бы сойти за цыганку, промышлявшую ворожбой, но вовремя прикусила язычок. Если бы Ольга Павловна осмелилась на такое, то скандала с мужем было бы не избежать! А ей совсем не хотелось испортить себе весь праздник. К тому же князь оказался настолько щедр, что превзошел все ее ожидания…

Мира встретилась глазами с княгиней, и та невольно отвела взгляд. Глаза индианки завораживали, гипнотизировали, манили за собой в глубокую бездну…

Ольга Павловна отмахнулась от этого взгляда, словно от наваждения. Она с трудом поборола в себе желание перекреститься и три раза воскликнуть: «Чур меня!»

– Возможно, – промолвила Мира и снова устремила свой взгляд в камин, где мирно потрескивало пламя. За окнами завыла вьюга.

А я то и дело отвлекался от игры и проиграл два роббера.

– Что-то вам сегодня не везет, Яков Андреевич! – усмехнулся Лаврентий Филиппович Медведев и подмигнул мне заплывшим глазом. Я же никак не мог сосредоточиться на игре, все мое внимание привлекли к себе Мира с княгиней. Я почему-то переживал за индианку и не мог найти объяснения своей тревоге. Чувство мое скорее было иррациональным.

– Ну, так вы все-таки умеете предсказывать будущее? – спросила княгиня Титова напрямик.

– Иногда, – ответила Мира, не отрывая взгляда от пламени.

Отсветы его плясали в ее глазах. – Вы хотите, чтобы я вам погадала? – улыбнулась индианка.

– Ну… – княгиня Титова замялась. – Ключнице нашей, Грушеньке, вздумалось тут, накануне, лить в воду воск. И я при этом присутствовала. Ну, словом…

– И что же привиделось вашей Грушеньке? – перебила ее Мира.

Ольга Павловна помедлила несколько секунд, прежде чем отважилась ответить на вопрос индианки.

– Ну же! – поторопила ее Мира, которой уже самой не терпелось узнать, что же такое увидела ключница в воде.

– Гроб, – наконец-то выговорила княгиня. – К чему бы это?

– вслух удивилась она. – У нас вроде, слава Богу, все здоровы, – Ольга Павловна развела руками.

– Мрачное предсказание, – нахмурилась Мира. – Вы ведь и сами знаете, княгиня, что оно означает смерть, – в тишине, которая воцарилась вокруг, последние слова прозвучали особенно громко.

Все присутствующие переглянулись между собой, я и сам почувствовал холодок, пробежавший у меня по спине.

– Дамы, – укоризненно проговорил Николай Николаевич, – довольно городить всякие глупости!

В это время хлопнула какая-то дверь, и игроки все вздрогнули. Оставалось признать, что в гостиной не оказалось ни одного человека с крепкими нервами. Ввиду своей принадлежности к масонской ложе я должен был любить смерть, ибо это была седьмая заповедь Соломона. Однако я не мог не заметить, что предсказание Миры произвело гнетущее впечатление и на князя, который так же, как и я, имел самое непосредственное отношение к братству свободных каменщиков.

В гостиную снова вошел лакей, и все взгляды обратились к нему. Он объявил, что прибыл некто Станислав Гродецкий.

Присутствующие вздохнули с облегчением, похоже, что все уже готовы были увидеть нечистого или саму костлявую старуху с косой.

В комнату вошел рафинированный молодой человек из высшего общества, одетый франтом, с высокомерным выражением холеной физиономии. У него были пронзительные ярко-голубые глаза, римский точеный профиль, белокурые волосы и тонкая линия губ, сомкнутых в тетиву. Воротник его рубашки был так накрахмален, что, казалось, грозился задушить своего хозяина.

Он поклонился с изяществом денди. Князь Николай Николаевич лично представил его. Он сказал, что познакомился с ним в Петербурге на приеме у императора. Позже Титов шепнул мне на ухо, что молодой человек имел негласные полномочия польского посла. Личность нового гостя весьма заинтересовала меня, тем более что я так до этого времени и не узнал, для чего меня пригласили в это странное общество. Квартальный надзиратель Медведев и Станислав Гродецкий – высокопоставленный представитель Царства Польского, наделенного, кстати, конституцией, играют за одним зеленым столом и вместе празднуют Светлое Рождество Христово!

Станислав Гродецкий присоединился к нам за ломберным столом, неожиданно оказавшись довольно приятным собеседником и любезным в обхождении человеком.

В перерыве между робберами я вышел в коридор, через несколько минут здесь же появился Медведев.

– Яков Андреевич! – воскликнул он. – Извольте объясниться!