Александр Арсаньев: Третье дело Карозиных

– Что я слышу?! – в непритворном, может, только слегка наигранном удивлении воскликнул Карозин и даже остановился. – И это говорит моя жена? Я не ослышался?

– Нет, ты не ослышался, – с улыбкой ответила она. – Не ослышался, Никита Сергеевич.

– Значит, что же, не расследуем более ничего? Ни в чем не участвуем и ни на что не соглашаемся? – уточнил он.

– Не расследуем, не участвуем и не соглашаемся, – подтвердила Катерина Дмитриевна. – Покончим с этим"

– Решено! – обрадованно подтвердил Карозин. – Никогда!

– Решено! – не без облегчения повторила Катерина Дмитриевна. – Никогда!

На том они и сошлись, решив даже, что по возвращении домой непременно поднимут тост за завершение собственной сыщицкой карьеры.

Сентябрь выдался на редкость удачным и шли они не спеша, наслаждаясь столь замечательной и не осенней еще даже какой-то погодой. Казалось, что время будто остановилось и замерло, а их собственная жизнь после этого утра непременно, непременно начнется как-то будто заново.

«Быть может, я, наконец, ношу под сердцем ребенка?» – спросила сама себя Катерина Дмитриевна, ощущая радость от утра и сладкой предчувствие чего-то нового, неизбежного и обязательно счастливого.

Так они дошли до своего скромного классического особнячка и поднялись на крыльцо, обмениваясь какими-то полушутливыми фразами, от который на душе у обоих становилось теплее и еще радостнее.

Им открыл Ефим, посмотрел на их улыбающиеся лица и улыбнулся сам. Карозин велел принести бутылку лучшего вина и бокалы.

– Одну минуту-с, – кивнул Ефим. – Тут вам письмо, Катерина Дмитриевна. Нарочный принес давеча. Просил лично и срочно.

– От кого бы это? – удивилась Катенька и, взяв конверт, взглянула на почерк. – Почерк мне не знаком, странно. – Она пожала плечами и прошла следом за мужем в малую гостиную.

Когда она вскрыла конверт и пробежала глазами его содержимое, ее миловидное личико омрачилось, взгляд стал серьезным, а на высоком чистом лбу залегла морщинка.

– Что там? – беспокойно спросил Никита Сергеевич. – Что-то неприятное?

– Сам прочти, – протянула она ему лист бумаги.

Никита Сергеевич прочел, посмотрел на свою жену, перечитал еще дважды и когда Ефим принес вино и бокалы, сказал только одну фразу:

– Отнеси обратно!

Ефим посмотрел на хозяев удивленно, но решил, что лучше уйти – сдвинутые брови Никиты Сергеевича ничего хорошего, как правило, не сулили, да и морщинка на лбу Катерины Дмитриевны – тоже.

– Что скажешь? – осторожно спросила Катенька.

– Как там говорят англичане? – усмехнулся он. – Никогда не говори «никогда»?