Филиппа Морган - Чосер и чертог славы

— Теперь я никогда не узнаю, что было в этом послании, — произнес он вслух.

— Как вы думаете, что там было?

Наверное, Чосер мог бы сказать: тайна происхождения Неда Кэтона, милорд. Тайна того, как Анри де Гюйак стал отцом во время своего пребывания в Англии много лет тому назад. О том, что вы вознамерились направить меня в Гасконь в сопровождении внебрачного графского сына в качестве последнего аргумента для восстановления его лояльности.

Однако ничего этого он не сказал, а ответил лишь:

— Боюсь, я слишком вымотан, чтобы играть в головоломки.

— Что ж, коль де Гюйак мертв, думаю, теперь эта тайна не причинит вреда, — сказал Гонт и бросил взгляд на черные хлопья в камине.

Потом поставил свечу на место и произнес:

— Тем не менее то, что я сейчас скажу, должно остаться в этой комнате. То послание должно было напомнить Анри де Гюйаку о случае, происшедшем много лет назад, когда он посещал Англию.

Чосеру стало щекотно. Он был прав! И осторожно поинтересовался:

— Нечто, связанное с Недом Кэтоном?

— С Кэтоном? Нет, не с ним. Сомневаюсь даже, что он родился во время пребывания у нас Анри. При чем тут, собственно, Кэтон?

— О.

— Вы, похоже, разочарованы, Джеффри?

— Всего лишь мои подозрения.

— Вы, поэты, — отреагировал Джон Гонт, — горазды строить всякие фантастические домыслы.

— Вы нас хорошо изучили, милорд.

— Достаточно хорошо, чтобы уловить иронию в ваших словах. Этот… э-э… случай никоим образом не касается Неда Кэтона, но только одного де Гюйака. По его вине умер человек. Проще говоря, он его заколол.

— Кого? Почему?

— Де Гюйак жил в одном доме в Кенте. Дом принадлежал торговцу, не важно, как его звали. Анри пытался взять у него взаймы. Дело в том, что отец не слишком его баловал. В том доме Анри попытался изнасиловать одну из служанок… К несчастью, в самый неподходящий момент появился хозяин дома. При обычных обстоятельствах хозяин принес бы свои извинения и пошел дальше. В конце концов, он был всего лишь торговец, а Анри — граф, пусть и без наличности в кармане. Однако хозяин, похоже, сам был неравнодушен к той девчонке. Между ними разгорелась перебранка, и сгоряча они наговорили лишнего. В результате де Гюйак выхватил кинжал и нанес торговцу смертельный удар.

Джеффри был потрясен. Ему не раз доводилось слышать от Анри упоминания о буйной молодости. О том, что он вел в Англии беспутный образ жизни, пока не получил известие о смерти отца, после чего немедленно вернулся во Францию. Анри рассказывал о том, как потерпел кораблекрушение у бретонского побережья и чудом спасся, но поклялся оставшуюся жизнь прожить праведно и достойно. Этой клятвой он порвал с необузданной половиной своей сущности. Любому молодому аристократу прощаются грехи молодости. Как и то изнасилование, которое могло сойти за простое беспутство. Однако между изнасилованием девочки-служанки и убийством торговца — если оно было — произошло еще кое-что.

— Что же именно? — спросил заинтригованный Чосер.

— Даже такой уважаемый гость Англии, как де Гюйак, не смог бы уйти от правосудия. Однако в это самое время случилось умереть его отцу. На самом верху было принято решение, что Анри следует позволить вернуться в Гиень и вступить во владетельные права. В конце концов, погибший был всего-навсего торговцем. Вот если бы рыцарь, то… А нам в то время, впрочем, как и сегодня, нужны были союзники в Гиени.

На самом верху было принято решение. Это могло означать лишь одно: решение принял не кто иной, как английский король.

— Это случилось давным-давно, Джеффри, — подвел конец истории Гонт. — В то время мы с вами оба ходили в школярах. Я ничего не знал о подвигах молодого гасконского лорда, а даже если бы и услышал что-либо, то нимало бы не заинтересовался. Но прошли годы, и о них вспомнили. Мы посчитали, что самому Анри де Гюйаку будет… э-э… полезно вспомнить о кое-каких инцидентах в доме кентского торговца.

— Полезно? Я восхищаюсь дипломатическим языком. Что вы собирались сделать? Выставить Анри де Гюйака перед миром, обвинив в том, что больше двадцати лет назад он заколол богатого торговца? Как вы сами сказали, милорд, убитый был всего лишь торговцем, а не рыцарем.

— Нет, это было бы слишком грубо и неэффективно. Письмо, которое я сжег, было санкционировано моим отцом. Оно напомнило бы Анри, что тот все еще имеет обязательства перед английским троном. Речь идет не только о верности вассала феодалу и присяге, но еще и о личном долге. Король однажды проявил к нему милосердие.