Питер Акройд - Лондонские сочинители

Компания просидела в пивной еще не меньше часа. Потом ни один из троих не сумел бы вспомнить, что именно говорилось меж ними. Радость дружеской беседы одушевляла, придавала уверенности; голоса сливались в нестройный хор, полное взаимопонимание грело душу каждому. Чарльз позабыл, что договорился тем же вечером встретиться с Уильямом Айрлендом. В конце концов на углу улицы Мургейт приятели расстались: Том с Беном направились в Излингтон, [47] Излингтон — район в северо-восточной части Лондона. а Чарльз повернул в Холборн, к дому.

Внезапно он ощутил страшный удар в шею.

— Что там у тебя? Дай сюда!

Чарльз обернулся на голос и получил новый удар. Он пошатнулся и привалился к стене; чьи-то руки уже шарили по его карманам. Вот сорвали с цепочки часы, быстро выхватили кошелек; затем послышались торопливые шаги убегающего вора, гулко отдававшиеся от высоких домов, что обрамляют переулок Айронмангер-лейн. На углу Чарльз снова прислонился к стене и со вздохом сполз по ней на каменные плиты тротуара. Сунул было руку за часами, но вспомнил, что их только что украли; он сознавал, что серьезных увечий ему не нанесли, однако почувствовал вдруг страшную усталость. Полный упадок сил. Теперь он присоединился к сонму тех, кто тоже подвергся нападению на этом самом месте, на углу Айронмангер-лейн и Чипсайд, и потом отсиживался на земле. Вдали еще слышалось эхо шагов убегавшего грабителя.

Уильям Айрленд сидел с отцом в столовой, располагавшейся прямо над книжным магазином. Тут же устроилась и Роза Понтинг, давняя компаньонка Сэмюэла Айрленда.

— Вкусный получился окунь, — заметила она.

А с масляным соусом просто тает во рту. — Она обмакнула кусочек хлеба в остатки соуса. — Того и гляди, дождь пойдет. Сэмми, будь добр, передай мне ту картофелину. Знаешь, откуда картофель? Из Перу.

Сколько Уильям себя помнил, Роза всегда жила у них; она уже была в годах, у нее вырос второй подбородок, тем не менее она сохранила девические манеры. В свое время Роза слыла чаровницей и расставаться с этим званием не желала.

— Ни за что не догадаетесь, с кем я сегодня утром встретилась на улице. С мисс Моррисон, представляете? Я ее целую вечность не видала. А на ней все та же шляпка, ей-богу! Честное слово!

Сэмюэл Айрленд, погруженный в невеселые размышления, рассеянно смотрел перед собой. Его сын едва сдерживал нетерпение.

— Она пригласила меня на чай в следующий вторник, — с вызовом продолжала Роза. В конце концов, она тоже имеет право поговорить за столом, правда же? — Ладно, Уильям, я вижу, тебе не терпится уйти. Пожалуйста, ступай.

Уильям взглянул на отца, но тот не шевельнулся.

— Можно мне встать, отец?

— А? Да, безусловно.

— Я хочу кое-что вам показать.

— Что именно?

Уильям поднялся из-за стола.

— Это сюрприз. Подарок. Он лежит там, на полке, — добавил он, имея в виду расположенную на первом этаже лавку; но слово «лавка» в присутствии отца произносить нельзя, это он понял давно. — Вы не раз выражали желание приобрести нечто в таком роде.

— Желание — это ненасытный зверь. Никогда не желай слишком многого, Уильям.

— Надеюсь, вы останетесь довольны.

— Какой-нибудь фолиант? — Сэмюэл Айрленд бросил взгляд на Розу Понтинг, которую подобные вещи ничуть не интересовали, и пробурчал: — Оставляю тебя, Роза, с твоей картофелиной.

Вслед за сыном он спустился по грубой сосновой лестнице, которая вела из жилого помещения в магазин.

Уильям снял с полки пергаментный лист, положил его на деревянный прилавок и с нескрывемым восхищением уставился на него.

— Как вы думаете, что это такое?

Кончиком пальца Сэмюэл Айрленд провел по пергаменту.

— Деловая бумага. Рискну предположить — времен короля Иакова Первого. [48] Иаков Первый (1566–1625) — английский король с 1603 г., из династии Стюартов, сын Марии Стюарт.

— Вглядитесь повнимательнее, отец.

— Про что ты толкуешь?

— Подписи свидетелей могут вас заинтересовать.

Сэмюэл Айрленд вынул из кармана очки для чтения.

— Нет. Этого не может быть.

— Может.

— Где ты ее нашел?

— В антикварной лавке возле Гроувнор-сквер. Лежала в пачке других старинных бумаг. Я порвал бечевку, и этот лист упал на пол. Я нагнулся за ним и увидел подпись.

— Во сколько же он тебе обошелся? — быстро спросил Айрленд-старший.

— В один шиллинг.

— Он того стоил.

— Возьмите, отец. В подарок.

— Я о таком мог только мечтать. — Он снял очки и протер их носовым платком. — Почерк и подпись Уильяма Шекспира! Более замечательного документа мне видеть не доводилось.