Анна Барт - Венец Государя

Из свинцовых туч лилась вода, тяжелые капли глухо падали на деревянные перила открытой веранды, брызги от них попадали мне на лицо и руки. Я полной грудью вдохнула свежий воздух.

Вадим стоял за моей спиной, тесно прижавшись ко мне, и тоже смотрел на набирающий силу ливень.

– Катя, обними меня…

Я легко вздохнула, развернулась, обвила его шею, заглянула в бездонную синеву насмешливых, но таких любимых глаз.

«Никакой любви! Никаких мужчин! – напомнила я себе. – И никаких раскопок и сокровищ!»

– Я люблю тебя, Катя, – прошептал мне Полонский.

«Катя! – немедленно завопило в мое левое ухо Чувство Реальности. – Ты опять наступаешь на те же самые грабли? Сколько можно тебя предупреждать?!»

Я помолчала, а потом решилась. Мысленно приказав Чувству Реальности заткнуться и глядя в синие глаза Полонского, ответила твердо:

– Я тебя тоже. Но на Капри не поеду ни за какие коврижки и замуж за тебя тоже не пойду.

Мы повенчались с Вадимом в маленькой церкви Святой Казанской Божьей Матери в Сан-Франциско. Это было скромное венчание – только мы, наши свидетели и священник. Таково было наше общее желание – его и мое. Наше венчание принадлежало только нам – мы заслужили его. Конечно, предстояло нелегкое объяснение с родителями, но мы справились. Мы решили, что в нашем возрасте мы имеем право поступать так, как нам хочется.

Мне пришлось сказать родителям, что я развелась с Марком. Для них это было громом среди ясного неба. Мама была в ярости, и пришлось сказать ей, немного приврав, что Марк слишком много внимания уделял мексиканским девочкам.

– А тебя не волнует, что твой обожаемый Вадим тоже уделял много внимания русским девочкам? – язвила моя мама.

– Нет, – честно ответила я ей. – Это все в прошлом.

Маман скептически хмыкнула:

– Ну-ну. Блажен, кто верует…

Это была первая буря. Вторую мне пришлось выдержать, ругаясь с Полонским. Я категорически отказалась брать его фамилию. Нет, не потому что мне нравится фамилия первого мужа. Все гораздо банальнее. Я только что поменяла русский заграничный паспорт. А еще у меня банковская ссуда на дом, куча кредитных карточек, банковский счет, водительские права, акции, страховки и новый американский паспорт. Я на минуту представила себе, сколько времени и сил понадобится для обмена всех официальных бумажек, и мне стало по-настоящему плохо. Но в конце концов я сдалась…

Теперь я бегаю по официальным инстанциям и конца-края моим хождениям не видно. Не хочу даже говорить, что это за головная боль…

Следующий скандал Полонский закатил, когда я отказалась возвращаться в Москву. Решение далось мне с трудом, но было принято из-за моих лошадей.

– Тебе кобылы дороже меня! – бушевал Полонский.

– Дом продать – пара пустяков, – сказала я ему. – Но лошадей я бросить не могу. Они никому не нужны, кроме меня.

– А я?!

– Ты можешь купить билет и прилететь ко мне, а лошади не могут.

Вадим не слушал, ругался и плевался, но я осталась непреклонной. Теперь мы живем в разных странах, видимся редко, и у нас, можно сказать, очень нетрадиционная семья. Родители с обеих сторон не прекращают нас пилить, но мы пока держимся.

Да, забыла сказать, что Карлос переехал в Штаты. Он был моим шафером на венчании.

– Если ты решишь уйти от Вадима, – проникновенно сказал он мне после венчания в присутствии Полонского, – я немедленно женюсь на тебе. И если хочешь, в этой же церкви.

Вадим засмеялся, но ничего не сказал.

Я рассказала ему, что профессор Кронин собирался написать книгу об Ордынском завоевании Мексики и поисках венца.

– А ты не хочешь написать ее вместо него? – спросил он. Мы сидели в церковном садике в душистой тени роз.

– Не уверена, что читатели правильно поймут меня. Вокруг и так полно ненависти, зачем волновать людей еще сильнее?

– Ты не права. Люди должны узнавать новое. Пиши. У тебя получится.

С Марком я не вижусь, хотя его мама регулярно звонит мне, рассказывает новости о его жизни и передает от него приветы. Он опять женился на молоденькой девочке из России, и я ей не завидую.

Где находится сейчас царский венец, я не знаю.

Что сделал Марк с дискеткой, мне неизвестно.

Куда пропали записи помощника профессора Питера, мне тоже неведомо.

Правы ли были профессор Кронин и Майк в своем предположении о русском завоевании Мексики – я тоже не знаю, но то, что в сохранившихся описаниях завоевания царства Монтесумы испанцами много пробелов, несовпадений и вранья – это бесспорно. В доживших до наших дней «подлинных» документах остались только подтверждения о варварстве диких племен и их кровавых ритуалах.