Чарльз Финч: Общество "Сентябрь"

Убийства разделяло девятнадцать лет. Первые были совершены в неприметный знойный день на пограничном участке реки Сатледж в Пенджабе. [1] Пенджаб — обширная область на территории северной Индии, с 1849 г. провинция Британской Индии, образованная из областей, принадлежавших Королевству сикхов. — Здесь и далее примеч. пер.

— Жара зверская, — не преминул заметить лейтенант Джунипер, когда они с капитаном Лайсандером вышли на веранду офицерского клуба, где только и можно было, что пропустить по стаканчику джина с тоником или не торопясь набросать письмо домой. Натянутую по периметру москитную сетку исступленно осаждали тучи мух, демонстрируя упорство, достойного лучшего применения.

— Руку бы отдал, чтобы оказаться сейчас в Лондоне, — после долгого молчания сказал Лайсандер. — Там по крайней мере не пускают этих тварей в город.

Совсем недавно, в ответ на вылазку местного населения, батальон учинил в приграничной деревне кровавую бойню и теперь жил как на пороховой бочке. Рядовой состав гудел от предположений и слухов, а офицеры, за редким исключением, уже не пытались их пресечь. И хотя в Пенджабе каждому англичанину полагались вилла и слуги, сейчас любой из них, как и Лайсандер, отдал бы руку за возможность вернуться на родину.

— Что ж, — решил Джунипер, — прогуляюсь с Джимом, пожалуй. Может, что-нибудь подстрелим.

— Вы уже условились?

— Именно.

— И куда намереваетесь пойти?

— На восточный склон, где кустарники. Хотя, сдается мне, только патроны зря потратим. Разве что местный сброд напросится на неприятности.

На лице Лайсандера появилась зловещая ухмылка.

— Стало быть, мимо баньяновой рощи?

— Ого, как мы сегодня любопытны!

В обычном батальоне такой ответ сочли бы за грубость, но в Индии все белые были на равных. К тому же эти двое знали друг друга так хорошо, что скрупулезное соблюдение условностей и воинского устава представлялось им излишним.

— Вовсе нет. Будто вы забыли, что я беру на заметку все порядочные места охоты, — отвечал Лайсандер, занятый теперь только джином. Подтянутый, обладающий железной хваткой, он мог вывернуться из любой ситуации. — А известно вам, юнец, почему нас так щедро снабжают тоником?

— Нет. Почему же?

— В нем много хинина. Лучшая профилактика малярии.

— А, точно, я об этом слышал.

Конечно — когда проходили инструктаж перед отправкой сюда.

— Так и было, — кивнул Джунипер.

— Значит, сразу за баньяновой рощей? — В голосе Лайсандера сквозила чуть заметная настойчивость. — Доводилось подстрелить там что-то ст о ящее?

— Ничего путного. Зверья почти нет, только птицы. Охотой это не назовешь.

— Здесь везде так.

— Будут еще вдохновляющие напутствия, капитан?

— Отправляйтесь, лейтенант.

Джунипер встал:

— Увидимся за коктейлем.

Он ошибался, но знал об этом только его собеседник.

Дождавшись, когда Джунипер скроется из виду, Лайсандер стремительно вскочил и торопливо зашагал по вытоптанной тропинке к своей вилле. Там на террасе сидел его ординарец и неизменный помощник, выстругивая в подарок матери индийский амулет. Он корпел над этой вещицей не первую неделю.

— Сейчас самый подходящий момент, — приказал Лайсандер. — Он и Джунипер ушли из лагеря. Обоих, ясно? Они охотятся на восточном участке, где кустарники.

— Есть, сэр. — Ординарец вскочил и вытянулся. Он был в чине младшего капрала, и здесь, как видно, субординация по-прежнему имела значение.

— Само собой, все должно выглядеть как несчастный случай.

— Есть, сэр.

Лайсандер, помедлив, добавил:

— Что до сокровища…

— Да, сэр?

— Хотят создать общество. Название пока не придумали, но войдут туда только офицеры.

— Понимаю, сэр.

— Однако если ты все сделаешь правильно, мы тоже поступим правильно.

— Благодарю вас, сэр. — И ординарец исчез.

Лайсандер кликнул слугу, ладного молодого индийца, в свободных одеждах из ослепительно алой и бледно-голубой ткани — на фоне песка и военной формы подобная яркость выглядела вызывающей дерзостью. Юноша с угрюмым видом подошел.

— Ларец! — рявкнул Лайсандер. — Принеси его. И помни: откроешь крышку — закроешь глаза навсегда.

Через минуту капитан уже держал шкатулку в руках. Когда слуги вышли, он откинул крышку — и свету предстал удивительно крупный сапфир сказочной красоты и небывалой прозрачности.