Чарльз Финч - Общество Сентябрь

Пока Лайсандер захлопывал и отсылал шкатулку, Джунипер и его друг Джим, в бежевых широкополых шляпах и с перекинутыми за спину ружьями, вышли из дома. Взаимное подтрунивание было настолько им свойственно, что, беседуя, они как будто возобновляли один из бесчисленных предыдущих разговоров. С Лайсандером Джунипер держался более сдержанно.

— Ставлю фартинг, что ты свою добычу есть не будешь! — смеялся Джунипер.

— Фартинг? Споря с женщиной, я и то ставлю больше!

— Тогда служаночку, которая тебе приглянулась.

— И что мне надлежит съесть?

— Первое, что подстрелим.

— А вдруг это окажется мерзость?

— Пари есть пари.

— Ну и какое количество этой мерзости?

— Всю заднюю часть.

— Вернемся лучше к начальной ставке: фартинг за первую дичь. Не выбирай совсем уж гадость.

— Какие оскорбительные для охотника предположения, сударь!

В миле с небольшим от лагеря, вдали от Лахора и опасностей, которые — уж кто-кто, а друзья знали! — таил в себе этот город, они нашли то, что искали: низкие кусты и отдельно стоящие деревья — вполне подходящее для охоты место. Собаки у них не было, но Джунипер выстрелил понизу — и вспугнутая стайка оказалась как на ладони.

Они наблюдали, как взлетают птицы, не ведая, что жить им осталось лишь несколько мгновений. Джунипер негромко спросил:

— О чем ты больше всего скучаешь? В Англии?

Джим ответил не сразу.

— Сожалею, что так скверно поступил с семьей… Я скучаю по ним.

— Вот и я…

— Осталось недолго. Всего месяцев шесть.

В этот миг оба услышали где-то совсем рядом шорох.

Выстрел. Падение тела. Еще выстрел. Еще падение. Наконец с земли поднялся один человек — ординарец Лайсандера — и со всех ног припустил на запад. И больше ни звука. Бесконечное безмолвие на сотни верст вокруг, в голом краю за четыре тысячи миль от площади Пиккадилли.

Как — вот в чем вопрос. Он чувствовал, что вся загвоздка — в подходе. Не нужно ли — решение принято бесповоротно. Не когда — случай рано или поздно представится.

Но все-таки как ?

Утро второго сентября 1866 года Чарлз Ленокс, потомок древнего суссекского рода по рождению и детектив по призванию, провел в кабинете, расхаживая и размышляя. Выбор был невелик, и любой вариант страшил. Обычно невозмутимый, Чарлз в эти несколько часов мог бы служить образцом суетливости. Лишь только он погружался в уютное кресло, как ему срочно требовалось выбить пепел из трубки, а стало быть, податься вперед, к камину, где догорал огонь. Через секунду он вскакивал и устремлялся на другой конец комнаты, чтобы разобрать почту, переставить пару книг или поправить кривовато висящую картину (хотя без лупы крен искать не стоило). Наконец он возвращался в кресло, набивал трубку — и ритуальный танец повторялся.

Худощавый, с каштановой бородкой и светло-карими глазами, Ленокс всегда — даже в нынешнем смятении — сохранял доброжелательность. Благородная осанка и привычка сцеплять руки за спиной придавали ему вид мыслителя, особенно когда он расхаживал по кабинету в раздумьях над запутанным делом. Но речь в это утро шла вовсе не о расследовании.

Вышеописанный приступ суетливости имел место в элегантном белом особняке на Хэмпден-лейн, в двух минутах от Гросвенор-сквер. Пройдя из холла с десяток шагов и повернув направо, вы попадали в просторную библиотеку — прямоугольную комнату с высокими потолками, у дверей — письменный стол, напротив — камин и два кресла, по фасадной стороне — окна во всю стену и — где только можно — книги. Большую часть домашней жизни Ленокс проводил именно в библиотеке. Здесь он размышлял о делах, которые вел, а в дни дождливые и туманные, как сегодня, — о мироздании. Пусть даже о толике мироздания, в пределах Хэмпден-лейн, в размытых дождем очертаниях за окнами.

В десять он позвонил, чтобы подали кофе, в четверть одиннадцатого — чтоб остывший, так и нетронутый напиток унесли. Являвшийся на звонки Грэхем — дворецкий — с беспокойством посматривал на хозяина, но молчал. Тем не менее, когда стрелка подползла к одиннадцати, Грэхем уже не мог не вмешаться — и он отважно ступил в темный дверной проем.

Ленокс к этому времени как раз перебрался за стол и созерцал книжный магазин, находившийся на другой стороне улицы.

— Не потребуется ли вам что-нибудь еще, сэр? — заговорил дворецкий.

— Нет-нет, — рассеянно отозвался Ленокс, не отрываясь от стекавших по стеклу капель.