Ольга Сухаревская - Горе побеждённым

Вернувшись с Николаем Матвеевичем в гостиную, Собакин попросил позвать управляющего. Пришел немец. Это был немец и по внешности и по натуре: сдержанный, обстоятельный, выутюженный. Выше среднего роста, плотного сложения, с толстой короткой шеей и внимательными серыми глазами, которые смотрели насторожено. Представив сыщиков, хозяин, сославшись на дела, ретировался: не стал смущать подчинённого.

- Вы можете говорить по-русски? – спросил Вильям Яковлевич на хорошем немецком.

- Да, – уверенно ответил тот. – Я понимаю и объясняюсь удовлетворительно.

И в самом деле, его речь была благозвучна и без ошибок.

- Как бы вы охарактеризовали племянницу вашего хозяина?

- Анастасия Дмитриевна – исключительно достойная девушка – любимица моего патрона, заменившего ей отца, – взвешивая каждое слово, ответил управляющий.

- В последнее время, было что-нибудь необычное в её поведении?

- Нет. Мы видимся только за столом или изредка вечерами, когда в этой гостиной собирается маленькое общество. Анастасия Дмитриевна бывает в нашей компании редко и недолго.

- А кто ещё бывает на этих вечеринках?

- Патрон, его друг - доктор Зяблицкий, Лариса Аркадьевна, иногда Анна Матвеевна. Последнее время часто приезжает Надежда Петровна Залесская – красивая дама.

- Интересно, как вы проводите время?

- Беседуем, играем в лото, иногда в карты. Николай Матвеевич любит сразиться в шахматы. В восемь часов всегда подаётся ужин, во время которого мы рассказываем друг другу новости. Особенно преуспевает в этом Михаил Лаврентьевич. Он по роду своей деятельности больше, чем мы разъезжает по Москве и знает много городских новостей и происшествий. У него талант рассказчика. Лариса Аркадьевна в настроении изрядно музицирует. Пожалуй, это всё.

- Скажите, Людвиг Иванович, если не секрет, где вы так хорошо научились говорить по-русски? Ведь вы недавно в России?

- Чуть больше года. Но нас, Шварцев, многое связывает с вашей страной, и знать русский - в традиции нашей семьи.

На этих словах Собакин вздёрнул свои великолепные брови, будто о чём-то догадавшись. Он внимательно посмотрел на немца и спросил:

- Иоганн Людвиг Шварц – ваш родственник?

- Как это по-русски? Он - брат моего деда. С 1779-го года Иоганн Шварц, был профессором Московского Университета. А вы, простите за любопытство, - в свою очередь обратился он к сыщику, – сын Якова Вильямовича Собакина?

Вильям Яковлевич кивнул.

- Мой отец рассказывал, что встречался с вашим родителем в 1848-ом году, в Лондоне во время коронации королевы Виктории. Он говорил, что ваш отец тогда только что женился на очень красивой англичанке.

- Француженке. Матушка умерла моими родами.

- О, простите мою бестактность, я не знал. После смерти отца вы остались совсем один?

- А вы и о смерти моего отца наслышаны?

- Помилуйте, в определенных кругах он был очень известный человек.

И тут произошло такое, что Александр Прохорович никак не мог ожидать от сдержанного с виду немца. Шварц вдруг стал непонятно махать руками, дотрагиваться до лба, ударять себя по груди и издавать нечленораздельные для русского уха звуки. При этом он внимательно смотрел на Собакина, будто ожидая от него похвалы своим действиям. Вильям Яковлевич не удивился такому поведению сумасшедшего, но видно предпочёл не замечать внезапного буйства иностранца. Немец, не обнаружив реакции на свои пассы, озадаченно притих.

«Надо же, – подумал Ипатов, – этот чёрт был прямо-таки уверен, что Вильям Яковлевич бросится к нему в объятия от радости, что тот устроил такую клоунаду».

Между тем, Собакин продолжил допрос:

- Когда вы видели Анастасию Дмитриевну в последний раз?

- Перед её отъездом в церковь, на ступеньках дома. Я тогда вернулся с Кузнецкого моста, где находится Сибирский торговый банк. Я был там по поручению патрона.

- Вы о чём-нибудь говорили с девушкой? Какое у неё было настроение?

- Она мне просто кивнула на мое приветствие и прошла мимо. Ничего особенного в ней я не заметил. В вестибюле стояла Лариса Аркадьевна. Видимо, она провожала племянницу. Мы с ней тоже поздоровались и разошлись. Это всё.

- Спасибо за беседу, Людвиг Иванович. Не смею вас больше задерживать.

Появился Арефьев. Собакин опять вернулся к разговору о Мелецком.

- Когда вы его ждёте из Петербурга?

- Сегодня среда. Значит, он должен быть в субботу, – ответил Николай Матвеевич.

- Разрешите спросить, – набравшись храбрости, вдруг подал голос Ипатов. – Может ли быть так, что ваша племянница самовольно выехала в Петербург со своим женихом или следом за ним?