Ольга Сухаревская - Горе побеждённым

- Вряд ли, – задумавшись, сказал Арефьев. - Сразу встаёт вопрос: почему тайно? Она знает, что, если бы ей вздумалось поехать с ним – я бы её отпустил, как это не дико звучит. В Мелецком я уверен.

Воодушевившись произведенным эффектом, Александр Прохорович продолжил:

- Надо срочно узнать, нет ли её в Петербурге.

- Кстати, у вас в столице есть родственники или хорошие знакомые, у которых девушка могла бы остановиться? – спросил Собакин.

- Никого. И, прошу покорно выяснить всё самым деликатнейшим образом, чтобы не навредить репутации Анастасии, – взволновался Николай Матвеевич.

- Это будет сделано строго конфиденциально, – заверил его Собакин. – Если у вас будут какие-нибудь новости – сразу дайте знать. Мне ещё нужен её портрет, лучше - фотографический.

Сыщикам вынесли снимок девицы Арефьевой. Это была худощавая, светлая блондинка, с правильными, но скучными чертами лица и слегка выпяченной нижней губой. Девушка выглядела независимо и горделиво.

Выйдя на улицу, Собакин предложил пройтись.

- Мы немного освежимся и кое-что обсудим. Согласны?

- Конечно, Вильям Яковлевич. Тем более, что я уже для себя решил, кто виноват в исчезновении Арефьевой.

- И кто же? – осведомился сыщик.

- Сам дядя. Смотрите, как он оберегает свояченицу. Между ними наверняка что-то есть. Ну, я имею в виду отношения. Заметили, какие у этой засушенной воблы порочные губы?

- А вы наблюдательны – это хорошо. По поводу губ – вы правы. Они явно ни к чему такой добродетельнице. Давайте-ка пока не будем делать скорых выводов, а просто поразмышляем, – продолжал Собакин. – У нас четыре дня. Зацепок – ноль. Ваша идея насчёт Петербурга интересна – признаю, но несостоятельна. То есть, не обоснована логически. Первое. Даже при чрезмерной взбалмошности этой Анастасии Дмитриевны, жених не станет устраивать нервотрепку своим будущим родственникам. Это несолидно. И, даже, если она сейчас с ним, постарается сразу сообщить в Москву о местопребывании девушки. Второе. Как мы слышали, Арефьевы боятся огласки, в основном, из-за высоких моральных принципов жениха. Напрашивается вывод, что в силу этих самых самоограничений, он тайно не потащит за собой невесту в другой город, тем более, накануне собственной свадьбы. И опять же - сразу сообщит в Москву, если она это сделала самовольно.

- Вы правы. Значит, моя версия отпадает, – вздохнул помощник.

- Не отпадает. Теоретически она всё же могла продать или заложить серьги и поехать с ним или за ним. Вот только зачем? Это вопрос. Так, мой друг, моцион окончен, – вдруг встрепенулся начальник. – Берём извозчика и на Сретенку. Надо обо всем рассказать Канделяброву и составить план действий. Времени у нас мало.

- А кто такой Канделябров? – поинтересовался Ипатов, когда они были уже в пути.

- Так это мой Спиридон Кондратьич, – засмеялся сыщик. – Ну вы и попали в компанию: Вилли Собакин и Спиря Канделябров! Ха-ха-ха!

От внезапного громогласного хохота извозчичья лошадь кинулась в сторону, и чуть было не налетела на фонарный столб.

- Ну, барин, у вас и смех! Помереть можно без покаяния от такой внезапности! – обернулся на седока извозчик и ласково сказал кобыле: – Н-о-о, Крошка, не дури, господа шутят.

Спиридон Кондратьич Канделябров встретил хозяина и нового помощника чопорно, в какой-то замысловатой зелёной ливрее с золотыми позументами.

«Одёжа, небось, ещё елизаветинских времен», – подумал Ипатов, косясь на её жирное золотое шитьё.

Поздоровались, как будто давно не виделись. Слуга с видимым почтением принял их пальто и моментально скрылся в кухню, откуда доносились умопомрачительные запахи.

- Прошу, отобедайте со мной, Александр Прохорович, а потом уж всё и обсудим.

- Благодарю, – промямлил молодой человек, сглатывая голодную слюну.

В столовой, обшитой дубовыми панелями, было прохладно от белоснежной скатерти и нежных ландышей в низкой хрустальной вазе. Вошёл Спиридон с большим подносом первой перемены блюд и торжественно объявил:

- Суп из индейки со сморчками и кнелью.

Вильям Яковлевич слегка кивнул и положил себе на колени хрустящую салфетку. А вот Александр Прохорович забеспокоился. Какая такая «кнель»? Вчера он поел здесь очень вкусно, но во время обеда выудил из тарелки приличный кусок отварной змеи. Думал, стошнит, но обошлось. Теперь он настороже, несмотря на то, что тогда его уверили, что это, дескать, рыба – угорь. Стараясь не привлекать к себе внимание, Ипатов проинспектировал тарелку. В супе плавали грибы, лук, морковка и какие-то белесые лепешки. Глянул на начальника. Тот ел с явным удовольствием, прихватывая лепешки вилкой. Не без трепета, Александр Прохорович откусил кусочек непонятно чего и вздохнул с облегчением. Это была просто индюшачья котлета с лучком, перцем и вроде бы даже с мускатным орехом. Вкусно.