Клаудия Грос - Схолариум

— Его ударили? — повторил Штайнер. — Сзади?

— Да, об этом можно говорить с высокой степенью вероятности. Возможно, Касалл сидел на краю колодца, а убийца подкрался к нему сзади.

— А что нужно было Касаллу посреди ночи на Марцелленштрасе, да еще в такой дождь? И вдобавок прямо перед моим домом? Ведь убить его могли и в другом месте…

— Безусловно. В принципе, его могли убить где угодно. Теперь уже однозначно на этот вопрос не ответить. Сильный дождь, ливший всю прошлую ночь, смыл все следы.

— А время совершения преступления? — поинтересовался Штайнер.

— Ну, ткач утверждает, что услышал крики около одиннадцати часов. Пока Касалла искали, прошло, видимо, чуть меньше получаса.

— А зачем убийца его раздел, как вы думаете? — спросил Штайнер.

— Не исключено, что он хотел скрыть обстоятельства убийства, — предположил медикус.

— Касалл пронзительно кричал, соседи сказали, что это были крики человека, жизни которого угрожала непосредственная опасность. Люди буквально вылетели из постелей. Но почему при этом убийца проложил след к своей жертве? Конечно, в противоположном направлении, но искали-то поблизости, непосредственно вокруг места преступления. Он хотел нас запутать. Но, возможно, таким образом он пытался скрыть что-то совсем иное. Давайте восстановим, что именно нам известно: Касалл сталкивается со своим убийцей. Тот тяжелым предметом, возможно глиняной миской, наносит ему смертельный удар сзади, Касалл, уже смертельно раненный, кричит, но противник ударяет его второй раз, и Касалл умирает. Тогда убийца вкладывает в книгу, которую нес Касалл, пергамент, снимает с мертвого одежду и обувь и отделяет от плаща рукава. Затем он раскладывает все это на улице. Между отчаянными призывами о помощи и появлением первых жителей прошло минут пять, максимум десять. Пять-десять минут, которые у него были для создания декораций. Когда мастер выскочил из дома, он успел заметить, как тот убегает за угол. Странное поведение для убийцы, не находите?

Медикус тихо засмеялся:

— Мне кажется, что здесь поработал ловкий дьявол. Считает, что он гораздо умнее вас. Вы взяли образцы почерка?

— Да, но почерк легко подделать. Я не могу на него полагаться.

— А на что же тогда полагаться?

— Ну, — пробурчал Штайнер, — если бы я знал… У меня нет ни малейшего представления. Эта философская загадка не выходит у меня из головы. Похоже на тезис схоластического диспута. Убийца с артистического факультета? Судя по пергаменту, так оно и есть. Но вполне возможно, что нас просто пытаются направить по ложному следу. Он как будто тычет нас носом: смотрите, мол, я рассуждаю совсем как вы, значит, я один из вас. А на самом деле…

— Да?.. — любознательный медикус насторожился.

— А на самом деле это горемыка, которого по каким-то причинам исключили с факультета. Такое случается.

— Бывший студент? Решивший отомстить?

— А почему бы и нет, — пробормотал Штайнер. Но если это так, где же тогда его искать? Он все еще в городе? Или его уже и след простыл?

— Но ведь где-то должны были сохраниться записи, кого выгнали с факультета, — задумчиво произнес медикус.

Она поставила свечку Пресвятой Деве и, стоя на коленях, молилась перед статуей Марии. Здесь и обнаружил ее Лаурьен. Но узнал только тогда, когда она поднялась и прошла мимо него к выходу. Он отправился следом и оказался на рынке, где она ненадолго задержалась у одного из лотков, чтобы что-то купить. У нее была очаровательная походка, легкая и грациозная. Черное платье выделялось среди пестрых одеяний рыночных торговок и прочих жительниц Кёльна. Она пошла дальше, он за ней, мимо церкви Святого Андреаса до улицы, на которой находился ее дом. Внезапно она обернулась и испуганно посмотрела ему в лицо. Неужели она все это время знала, что он идет сзади? Он резко остановился.

— Почему ты меня преследуешь? — спросила Софи. Он хотел ответить, но голос ему не повиновался, поэтому он молчал и только смотрел на нее преданно и робко.

— Ты был одним из студентов моего почившего мужа, — сказала она улыбнувшись.

Кивнуть он смог. И тут вдруг к нему вернулся голос:

— Да. Мне очень жаль.

— В самом деле?

Что за странный вопрос?

— Ты хочешь зайти? Я велела испечь пироги и заказала вино. Завтра похороны.

Он настолько смутился, что не знал, как себя вести. Пойти с ней? Но это далее невозможно себе представить. Он не мог вот так, запросто, войти к ней в дом. Да и вообще ему пора возвращаться на факультет.