Эллис Питерс - Смерть на земле горшечника

Ближе к концу ноября Хью и его солдат поблагодарили за службу и приказали отправляться восвояси. Убитых в его отряде не было, лишь несколько легко раненных. Хью, счастливый оттого, что его воины теперь избавлены от топтания в вязких болотах, окружающих Кембридж, вместе с ними отправился на северо-запад, к Ханрингдону, где находился королевский замок и поэтому было относительно безопасно и дороги были свободны. Оттуда он послал свой отряд на запад, в Киттеринг, а сам поехал на север, в Питерборо.

Миновав мост через Нин и подъезжая к городу, Хью Берингар начал размышлять о том, что его здесь ожидает. Может, лучше было бы ни на что особенно не надеяться? Дорога привела его к многолюдному, оживленному рынку. Горожане, которые предпочли остаться в своих домах, не прогадали. Питерборо оказался слишком крепким орешком, чтобы стать добычей де Мандевиля, пока вокруг находились более слабые и незащищенные поселения. Хью определил лошадь в конюшню, а сам пошел пешком — разыскивать Священнические ворота.

Лавка преуспевающего ювелира, по крайней мере, стояла на месте и привлекала посетителей своим богатым фасадом. Это было первое подтверждение слов Сулиена. Хью вошел внутрь и спросил у молодого подмастерья, сидевшего около окна у верстака, можно ли видеть хозяина — Джона Хайнда. При одном упоминании этого имени подмастерье сразу побежал в глубь помещения, чтобы позвать хозяина. Опять-таки пока никакого расхождения со словами Сулиена не было. Лавка и ее хозяин были на месте.

Когда Джон Хайнд вышел из помещения, где он жил с семьей, Хью понял, что перед ним — явно состоятельный горожанин, такой мог делать щедрые пожертвования какому-нибудь монастырю и находиться в отличных отношениях с настоятелем. Это был мужчина лет пятидесяти, худощавый, подвижный, держащийся прямо, в богатом платье. Он бросил на Хью быстрый оценивающий взгляд:

— Я — Джон Хайнд. Что вам угодно?

На внешности Хью, на его одежде и доспехах явно сказалось утомительное пребывание во влажных, не защищенных от ветра засадах и долгие конные переходы.

— Вы — из королевского отряда? — осведомился ювелир. — Мы слышали, король отводит свое войско. Надеюсь, не для того, чтобы открыть дорогу де Мандевилю?

— Нет, не для этого, — заверил Хью, — меня, к примеру, отсылают назад, чтобы я защищал нашу границу. Пусть наш уход вас не тревожит. Между вами и врагом будут стоять фламандцы, и даже одно удачно расположенное укрепление будет держать врага на привязи. В преддверии зимы король вряд ли мог поступить иначе.

— Наша участь — в руце Божией, — философски заметил ювелир, — где бы мы ни находились. Это я понял уже давно, а потому меня трудно испугать. Так чем могу служить, сэр?

— Вы помните, — начал Хью, — в начале октября, первого или второго дня, один молодой послушник попросил вас приютить его на ночь? Это случилось сразу после захвата Рэмзи. Юноша пришел оттуда к вам, и это, по его словам, ему посоветовал настоятель монастыря. Настоятель Уолтер отсылал его домой, в монастырь Шрусбери, чтобы там узнали о печальной участи Рэмзи. Вы помните этого юношу?

— Отлично помню, — не колеблясь, ответил Джон Хайнд. — Заканчивался срок его послушничества. Братия вся разбрелась в надежде переждать опасность. Никто из нас не забудет этого времени. Я был готов дать этому юноше даже лошадь, хотя бы на первый этап пути. Но он сказал, что предпочитает идти пешком, потому что враги действуют на открытой местности, как рой пчел. Что с ним? Надеюсь, он благополучно добрался до Шрусбери?

— Да. И принес весть о Рэмзи, а также обо всем, что видел по дороге. Он здоров, оставил Орден и вернулся в дом брата.

— Помнится, он говорил, что его одолевают сомнения в правильности избранного пути, — заметил ювелир. — А аббат Уолтер не стал удерживать юношу вопреки его желанию. Что еще вы хотите узнать?

— Приметил ли он, — осторожно осведомился Хью, — у вас в лавке одно кольцо? И не спросил ли он о той женщине, у которой вы его купили тому назад дней десять? Простое серебряное кольцо с маленьким желтым камушком, с инициалами, выгравированными на его внутренней поверхности? И не попросил ли он у вас его, потому что он знал ту женщину с детских лет и чувствовал расположение к ней? Есть в этом хоть доля правды?

Воцарилось молчание, во время которого ювелир пристально смотрел в глаза Хью, что-то обдумывая. От напряжения черты его лица заострились: может быть, он подыскивал способ уйти от дальнейших расспросов, не зная, чем могут обернуться его ответы для юноши, который, не будучи виновным, случайно впутался в какую-то неприятную историю. Деловые люди обычно проявляют осмотрительность, прежде чем довериться другим. Внимательно посмотрев на Хью, ювелир, казалось, отбросил сомнения.