Дж. Джонс: Реквием в Вене

Подошла официантка, и Климт заказал кофе со взбитыми сливками.

— Да побольше взбитых сливок, — сказал он молоденькой женщине. — Похороны разжигают аппетит. — Кофе должен был сопровождаться линцским [12] Линц — третий по величине город Австрии, давший название фирменному торту. тортом.

Вертен заказал свою обычную небольшую чашку кофе, слегка сдобренного молоком; он надеялся успеть домой к обеду. Фрау Блачки обещала приготовить жаркое с луком. От одной мысли о сочных кусочках говядины и жареном луке у него потекли слюнки.

— Счастливая случайность, что я вот так натолкнулся на вас, — заявил Климт. — Я собирался навестить вас.

— Надеюсь, это не связано с пропавшей натурщицей, — заметил Вертен, ибо его первым делом было расследование смерти одной из натурщиц Климта. Он начал думать о своей деятельности, выходящей за пределы адвокатской, как это случилось сейчас: о расследованиях.

Только вчера он приказал изменить свою бронзовую дощечку на входе в контору в Габсбургергассе. Она уже больше не гласила: «Адвокат Карл Вертен, завещания и доверительная собственность». Теперь надпись выглядела так: «Адвокат Карл Вертен, завещания и доверительная собственность, уголовное право, частные расследования».

Климт покачал головой:

— Ничего такого серьезного, как я думаю, хотя, похоже, нечто драматическое в этом есть. Возможное дело для расследования.

Вертен встрепенулся.

— Полагаю, вы слышали о молоденькой дочери Шиндлера? — спросил Климт.

— Шиндлера? Вы имеете в виду художника-пейзажиста?

— Эмиля Шиндлера. Да. Его дочь — Альма. [13] Альма Шиндлер (1878–1964) — одна из наиболее видных фигур венского общества конца XIX — первой трети XX века, красавица и одаренная музыкантша. Ее называли «музой четырех искусств», имея в виду три ее брака: с композитором Г. Малером, известным архитектором В. Гропиусом, писателем Ф. Верфелем, а также роман со знаменитым художником-экспрессионистом О. Кокошкой. К поклонникам Альмы принадлежали также художник Г. Климт и лауреат Нобелевской премии, немецкий драматург Г. Гауптманн. Бедный Эмиль умер от прорвавшегося аппендицита.

— Верно, — припомнил Вертен. — А его вдова вышла замуж за вашего сотоварища по «Сецессиону», Молла.

— Карла Молла, — подтвердил Климт. — Я рад видеть, что вы в курсе сплетен мира искусств. — Он понимающе кивнул Вертену, как если бы тот теперь должен был знать всю историю до конца.

Тот не знал.

— Очевидно, не всех сплетен, — признался адвокат.

— Ну, видите ли, молодая девушка и я часто общаемся как по профессиональным причинам, так и по личным…

— Можете не продолжать. Еще одна победа.

У Климта достало приличия покраснеть при этих словах.

— До этого далеко. Хотя признаюсь, что я, как и многие другие мужчины, просто сражен этим юным созданием. Так обольстительна! И к тому же умненькая головка. Она считает себя музыкантшей.

Последовала пауза, поскольку подали кофе и пирожное. Чашка Климта являла собой миниатюрный Маттерхорн [14] Горная вершина в Альпах. из взбитых сливок. У художника сделался довольный вид, и он с удовольствием проследил за удаляющейся официанткой.

— Такое пленительное юное создание, — повторил он, принимаясь за свой кофе и пирожное.

Вертен отпустил ему пять минут на непрерывную еду и питье, в течение которых Карл как следует приложился как к первому, так и ко второму.

— Альма Шиндлер, — напомнил Вертен.

— Да-да. Восхитительная девушка, и я склонен полагать, что она тоже без ума от меня. Я путешествовал с ней и ее семьей по Италии этой весной, и между нами определенно возникло некое притяжение… Прогулки в Венеции по площади Сан-Марко… Но без препон тоже не обошлось. Карл… я имею в виду Молла, не вас…

— Отчим не одобрил.

Климт печально кивнул головой:

— Буржуазные условности. Должен вам сказать, Альма умеет владеть и своим умом, и телом. Любое другое прелестное юное создание уже делило бы ложе со мной. — Он глубоко и горестно вздохнул.

Вертен достал свои карманные часы: без пяти двенадцать. Он еще мог успеть домой к обеду вовремя.

— Так что вы хотели рассказать мне о барышне Шиндлер?

— Да, об этом. Похоже на то, что у нее склонность к мужчинам более зрелого возраста. Ее последняя цель — Малер.

— Я видел вас с ним. Новый приятель?

— Не совсем в моем вкусе, если вам известно, что я имею в виду.

— Нет. На самом деле нет.

— Мы просто шли сюда пешком вместе. Всю дорогу до кладбища он жаловался, какой елейной была надгробная проповедь преподобного Циммерманна в епископальной церкви, как хор «Мужского общества пения», исполнявший песнопения без музыкального сопровождения, закончил на полтора тона ниже, чем начал. Будто хоронили его самого. Такой вот человек.