Александр Сапсай - Семейная реликвия. Месть нерукотворная

Что касается Алки, младшей сестры, то старшая сестра, обладая весьма значительными средствами, лепила ее по своему образу и подобию. Дошла в этой воспитательной работе даже до того, что стала диктовать младшей сестре модели поведения во многих ситуациях. Не обошла она конечно же ее семейную и даже интимную жизнь с Геннадием, покушаясь при этом чуть ли не на его самостоятельность.

Мать же, теща Геннадия, всячески приветствовала и поощряла такой подход и все действия своей старшей дочери, непременно ставя ее в пример для подражания всем своим родным, близким и знакомым. Встречаясь вместе в тот же банный день, все они вынуждены были, не возражая, слушать бесчисленные душещипательные, как правило, тещины рассказы о всевозможных успехах Любки. А не возражали они ей только потому, что им все это было откровенно выгодно.

Слушая удивительные истории, в которых эта акула выглядела всегда просто ангелом, и внимательно глядя в эти моменты на тещу, Геннадий нередко представлял ее в довольно пикантных ситуациях и часто в довольно экзотическом виде. Особенно когда та спокойно хлебала за столом после бани наваристый украинский борщ с чесночком, жирным куском свинины и свежайшими, с пылу с жару, пышными пампушками. В такие замечательные моменты теща почему-то всегда виделась ему в том виде после парной, в каком обычно сидела в предбаннике, и ему казалось, что расположись она здесь, в столовой, в таком же виде, как там, на лавке, ее мощные груди-гири оказались бы именно в тарелке, наполненной горячайшим, густо-красным с желтоватыми пятнами жира наваристым борщом.

«Как ее маленький, тщедушный, кривоногий муженек, — думал он, — мог нести на своих покатых плечах с наколкой на правом в виде змеи, обвившей кинжал, севших на него втроем жену и двух дочерей-пираний? Причем не только примостившихся на его короткой шее, но и крепко при этом сжавших ее своими полными ногами и даже свесивших их вниз». Для Геннадия это всегда оставалось загадкой, ответа на которую он найти не мог. Даже несмотря на то, что он довольно пристально наблюдал всю семью изнутри, причем долгие годы. Так же, впрочем, как не мог он найти ответ на вопрос о том, как мог этот маленький, шустрый мужичок выбрать себе в спутницы жизни властную женщину-глыбу с каменным лицом.

Одно время, правда, вся замечательная тройка во главе, конечно, с тещей испытала достаточно сильное потрясение. Случилось это вскоре после известных событий, приведших к крушению Союза. В тот момент все, чем они гордились, все, чего достигли за годы борьбы за свое место под солнцем, неожиданно зашаталось, чуть было не рухнуло окончательно и даже стало исчезать с горизонта, «как с белых яблонь дым». А потом после загадочного самоубийства шефа тестя — всесильного управделами Кручины вообще понеслось, поехало неведомо куда, грозя семье, казалось бы, полной и неминуемой катастрофой.

«Потаскали тогда Алкиного папашу по всем инстанциям изрядно: от Генпрокуратуры до новой Администрации первого Президента России, занявшей насиженные годами места и даже кабинеты тех, кого эти люди сменили на боевом посту руководства страной, — вспоминал Геннадий. — Золото партии искали, как Остап Ибрагимович с Кисой Воробьяниновым сокровища в двенадцати стульях. Причем заведомо зная, в отличие от книжных героев, что этих сокровищ давным-давно нет». Несмотря на это, все же пытались у тестя выяснить счета зарубежных вкладов КПСС, уточнить суммы, ушедшие сразу и вдруг на поддержку международного коммунистического и рабочего движения, да и неведомо на что другое. Да так и не добились искомого результата, а может, и не хотели добиться. Тесть, во всяком случае, держался, как кремень. Ничего от него никто так и не узнал. А может, не сказал не потому, что умел молчать, а потому, что сам об этом ничего не знал. Все может быть. Во всяком случае, вскоре от него отстали. Хотя нервы потрепали ему за время этих многомесячных хождений по новым инстанциям и бесконечным допросам основательно. А уж после этого, когда все в стране успокоилось, его бывшие цековские друзья объявились, нашли тестю довольно теплое местечко с машиной, хорошим кабинетом, «вертушкой», госдачей и конечно же с соответствующим его высокому положению, авторитету и заслугам перед Родиной материально-финансовым обеспечением и прекрасной возможностью заработать. Лишь только тогда семья, измученная долгой боязнью всего происходящего вокруг и довольно сильно уставшая от, казалось бы, бесконечного ожидания этого момента, смогла вновь вздохнуть полной грудью. А уж вздохнув и почувствовав себя вновь в своей тарелке, опять забралась на маленькие, округлые тестины плечи. Опять свесила привычно ноги, сдавив ими, как клещами, его короткую шею и на этот раз, заставив его голову смотреть только в одном, нужном им направлении.