Мэтью Перл - Тень Эдгара По

Дюпон впал в некое подобие транса; взгляд его блуждал по полу, стенам и ступеням, а также по мощной грудной клетке нашего стража. «Ах, — досадовал я, дрожа всем телом, — разве можно в такое время расслабляться!» Тут из горла мнимого пожарника послышались звуки, очень похожие на собачий рык. Казалось, любой самый незначительный жест способен спровоцировать его к нападению.

И действительно — он стиснул мне запястье.

— Последний раз предлагаю назвать пароль. И помните — с такими пижонами, как вы, я шутить не привык!

«Если дернусь, он мне кости передавит», — подумал я.

— Добрый господин, отпустите молодого человека, — мягко заговорил Дюпон, поднимая взгляд на моего мучителя. — Будет вам пароль.

«Пожарник» несколько раз моргнул, затем разжал хватку. Я поспешил отдернуть руку и на всякий случай спрятать за спину. «Пожарник» занялся Дюпоном. Чуть подавшись к моему товарищу, он произнес слово «пароль» с такой интонацией, что у меня не осталось сомнений: никогда прежде он не требовал пароля и никогда в будущем не потребует — сразу убьет без лишних разговоров.

Итак, мы с «пожарником» недоверчиво смотрели на Дюпона.

Дюпон расправил плечи и произнес два слова:

— Румяный бог.

Конечно, моя вера в аналитические способности Дюпона была непоколебима; конечно, я наслушался рассказов о подвигах Дюпона от комиссионеров и жандармов; начитался газет; был свидетелем проявления его аналитического таланта в Тюильри и на пароходе; помнил, что сам Эдгар По превозносил его гений — и все же там, в темном и сыром коридоре сомнительного здания, я отказывался поверить собственным глазам. Ибо во взгляде «пожарника» свирепость сменилась пристальностью, затем он шагнул в сторону и жестом пригласил нас войти…

Сигналом к этому, точно в детской волшебной сказке, стали два слова: «Румяный бог». Я слышал их на улицах и знал: это эвфемизм «красного вина». Неужели Дюпон углядел на полу, а может, на стене или на ступенях, а то и в гримасе или костюме «пожарника», некий шифр, благодаря которому вычислил код входа в заведение — пароль, который меняют, возможно, каждые три месяца или даже каждый час; пароль, позволивший нам проникнуть в это тщательно охраняемое логово?

— Сударь, как вы сумели, — заговорил я, остановившись посреди скрипучей лестницы, — вычислить этот их пароль?

— Поберегись! — раздалось сверху, и со ступеней кубарем скатился какой-то человек. Дюпон ускорил шаг. В хриплых выкриках стало можно разобрать слова.

На верхнем этаже обнаружилась тесная и шумная комната, наполненная едким табачным дымом. Пожарники и разные подозрительные личности сидели за игорными столами, требовали еще вина и виски. Напитки разносили девушки в платьях, воротники которых почти не скрывали молочной бледности их шей. Один из посетителей распластался на бильярдном столе, уткнувшись в блюдо с устричными раковинами, но был бесцеремонно отодвинут приятелями, расчищавшими место для игры.

Дюпон выбрал небольшой стол в центре комнаты; там мы и уселись, словно завсегдатаи притона. До стола и расшатанных стульев нас провожали весьма недружелюбные взгляды. Дюпон кивнул официантке, словно находился в респектабельном кафе в центре Парижа.

— Сударь, — зашептал я, едва обосновавшись на стуле, — скажите прямо — откуда вы узнали пароль?

— Объяснение самое простое. Это был не пароль.

— Почтеннейший мосье Дюпон! Эффект «румяного бога» сравним разве что с эффектом знаменитого «Сезам, откройся!». Лет двести назад вас бы на костре сожгли как колдуна. Или вы немедленно раскроете секрет, или… или я не знаю, что сделаю!

Дюпон потер веко, словно только что пробудился ото сна.

— Мосье Кларк, зачем мы с вами пришли в это, гм, заведение?

Я ничего не имел против сократовского диалога, если в конце меня ждал исчерпывающий ответ.

— Мы пришли, чтобы узнать, был ли здесь нынче Барон Дюпен, а если был, то что вынюхивал.

— Вы совершенно правы, мосье Кларк. Теперь скажите: владей вы некоей тайной или будь главой подпольной организации, имели бы вы интерес в беседе с человеком, который сразу назвал правильный пароль, как сделал каждый из присутствующих в этом притоне простофиль и негодяев? — Фразу эту Дюпон произнес, не понизив голоса, так что на нас обернулись сразу несколько субъектов. — Или вы предпочли бы побеседовать с человеком, совершенно не похожим на завсегдатая; с человеком, что весьма дерзко вламывается в заведение посредством абсолютно неправильного пароля?