Мэтью Перл - Тень Эдгара По

Напрасно я поторапливал Ньюмана — душераздирающая сцена, быть может, последняя, коей он стал свидетелем, словно парализовала его. Между тем медлить было опасно. Работорговец и его помощники держали кнуты наготове в качестве предупреждения всякому, кто словами или действиями вздумает препятствовать зловещей процессии. Какой-то чернокожий подтянулся на руках к самому окну и повис так, выкрикивая имя своей жены. Женщина пробиралась к мужу, расталкивая пассажиров. Слэттер это заметил и в мгновение ока подскочил к омнибусу.

— А ну прекрати! — велел он негру.

Негр проигнорировал угрозу — жена как раз добралась до него, он тянул руки, чтобы ее обнять.

Тогда в руках Слэттера явилась трость с ремешком, надежно закрепленным на запястье. Этой тростью работорговец ударил негра по спине, затем по животу. Бедняга остался корчиться в пыли.

— Так-то, пес! Проваливай, пока я полицию не вызвал! А то пожалеешь, что на свет родился!

Объезжая на лошади упавшего негра, Слэттер поднял взгляд и увидел нас с Ньюманом. Впрочем, я его мало интересовал — все внимание сосредоточилось на моем чернокожем спутнике.

— А это еще кто? — мрачно вопросил Слэттер, приблизившись и глядя на нас с высоты седла. Трость его указывала Ньюману в грудь.

Губы юноши задрожали; он попытался заговорить, но не издал ни звука. Я надеялся, что Слэттер сейчас отстанет, продолжит свое гнусное занятие, но не тут-то было.

Трость переместилась выше, ко рту Ньюмана, затем обвела всю его фигуру. Со стороны могло показаться, будто Слэттер читает лекцию в медицинском колледже.

— Неплохой товар. Рот здоровый, зубы хорошие, переломов не было — по крайней мере на беглый взгляд. Из него выйдет толковый кучер или лакей — конечно, если вымуштровать как полагается. — Следующая реплика была адресована мне. — Могу продать вашего красавца минимум за шестьсот долларов. Разумеется, за комиссионные. Как вам предложение, приятель?

— Этот человек мне не принадлежит, — отвечал я. — И не продается.

— Уж не прижили ли вы его от какой-нибудь мулатки? — съязвил Слэттер.

— Меня зовут Квентин Кларк, я адвокат, уроженец Балтимора. А этот юноша освобожден от уз рабства.

— Босс, я свободный человек, — пролепетал Ньюман.

— Неужели? — раздумчиво переспросил Слэттер, разворачивая лошадь и пристальнее глядя на Ньюмана. — В таком случае покажи купчую.

При этих словах Ньюман, только утром получивший все необходимые документы, задрожал и попятился.

— Ну же, давай показывай! — Слэттер ткнул юношу тростью в плечо.

— Оставьте его в покое! — крикнул я. — Я лично выкупил его. Этот человек свободнее вас, мистер Слэттер, ибо знает, каково быть рабом.

Слэттер хотел сильнее ударить Ньюмана в плечо и ударил бы, если бы я не блокировал его оружие малаккой.

— Вот вы, мистер Слэттер, требуете документы у моего спутника. А что вы скажете, если власти проверят рабов в ваших омнибусах? Вы можете поручиться, что все они продаются в соответствии с условиями прежних хозяев?

Слэттер одарил меня мрачной усмешкой, с глумливой учтивостью убрал трость, ни слова более не говоря, пришпорил лошадь и поскакал догонять скорбную процессию, которая успела изрядно продвинуться к порту. Ньюман едва дышал от страха.

— Почему ты не предъявил документы? — набросился я на беднягу. — Они при тебе? Ты не потерял их?

Ньюман указал на собственную голову, точнее, на потрепанную шляпу — документы были зашиты в поля. А затем поведал о любимом трюке работорговцев — потребовать документы об освобождении и порвать их на глазах у доверчивого негра. Множество чернокожих, едва освободившись, попадали в лапы работорговцев и продавались в другие штаты, подальше от свидетелей освобождения, чтобы уже навсегда остаться рабами.

— Мосье Дюпон, я должен попросить вас кое о чем, — заявил я во время одного из наших молчаливых ужинов в просторной прямоугольной столовой «Глен-Элизы». Дюпон милостиво кивнул.

— Барон своей лекцией о смерти Эдгара По может безнадежно исказить истину. Давайте сделаем так: я стану шуметь за кулисами, Барон отвлечется, пойдет посмотреть, кто там безобразничает, а вы в это время подниметесь на сцену и откроете людям правду!

— Ни в коем случае, сударь, — покачал головой Дюпон. — Ничего подобного мы предпринимать не будем. Дело куда, гм, многослойнее, чем вы полагаете.

Оставалось только со вздохом принять его решение, однако до конца ужина кусок не лез мне в горло. Ибо я проверял Дюпона. И Дюпон проверки не выдержал. За весь вечер он не проронил больше ни звука.