Клементс Рори - Мученик

Мученичество. Само слово заставляло содрогнуться. Крайнее смирение плоти должно было приблизить его к Божьей любви настолько близко, насколько это возможно. Мечтал ли он долгими ночами в колледже о мученичестве?

После почти двух дней, проведенных в укрытии, Коттон вдруг услышал шепот и подумал, уж не голос ли это пришедшего за ним Господа или ангела. Голос был женский, приятный, словно звук церковных колоколов летним днем. А затем он увидел наверху узкую полоску света — никогда прежде он не видел такого слепящего света — и прикрыл глаза руками.

— Отец Коттон, это Энн. — Ее голос был едва слышен.

— Можно выходить?

— Нет, они все еще здесь. Правда, уже поздно, и они играют в карты в большой зале, пока Топклиффа нет. Я принесла вам еды.

— Я не могу смотреть на свет. Он слишком ярок.

Графиня отшатнулась от ударившего в нос зловония.

— Святой отец, мне так жаль, что вам приходится сидеть здесь.

— Fiat voluntas dei, [51] «Да исполнится воля Божья» (лат.). моя дорогая Энн.

У нее был узелок с едой: хлеб, сыр, кусочки холодного мяса и вино — всего понемножку, так как люди Топклиффа внимательно следили за лестницей. Они с Эми спешно собрали ему еды в кухне, или, вернее, в том, что от нее осталось, пока Роуз Дауни была наверху в своей комнате с ребенком. Им не верилось, что Роуз способна на предательство, но она при встрече каждый раз отводила взгляд.

— Спасибо вам за еду. Она очень кстати. И, пожалуйста, не тревожьтесь за меня. Если будет на то Божья воля, меня не тронут. Но если вы чувствуете, что кому-то в этом доме угрожает опасность из-за моего присутствия, скажите персевантам, где я. Благополучие ваших домочадцев главнее моей безопасности.

— Святой отец, я не смогу этого сделать. Нас уже ничто не спасет от гнева Топклиффа.

— Топклифф? Я слышал о нем.

— Это жестокий человек. Он не прекратит поиски, пока не разрушит этот дом до основания, ибо он знает, что вы здесь. Нам повезло, что это укрытие оказалось таким надежным, но было нелегко пробраться сюда, чтобы закрыть вас на потайные крючки и замаскировать их. Вас бы уже нашли, если бы я этого не сделала.

Ее голос звучал слабо, казалось, она задыхается. Коттон боялся, что ей еще хуже, чем ему.

— Молю вас, Энн, держитесь, все скоро закончится. — Он попытался открыть глаз, но глаз тут же заслезился, и Коттон снова закрыл его. Он перекрестил ее и благословил, после чего она заперла потайную дверь и спрятала крючки.

Свежий воздух и еда вернули Коттону присутствие духа, надежда снова посетила его. Воспользовавшись принесенным вином и хлебом, он отслужил мессу, затем вознес благодарственные молитвы и принялся медленно есть и пить.

Топклифф снова вызвал Роуз Дауни.

— Расскажи мне об этом сборище. Иезуит пришел один?

Губы Роуз распухли от удара. На щеках виднелись следы грязи и слез.

— С ним был еще один человек, его звали Томас Вуд. Мы раньше никогда не видели его, поэтому его нам представили.

Томас Вуд? Это имя было ему знакомо.

— Что еще ты можешь рассказать? Как он выглядел? Что говорил? — не унимался Топклифф.

Роуз, как смогла, описала его, но добавила, что Вуд мало говорил. Затем осторожно спросила:

— Господин Топклифф, а как же мой малыш?

— Твой малыш в безопасности и здравии, Роуз. Пока это все, что я могу тебе рассказать. Когда Саутвелл, живой или мертвый, окажется в моих руках, ты воссоединишься со своим Уильямом Эдмундом. Ты понимаешь меня, Роуз?

— Но я сделала все, что вы просили! Я знаю, что он здесь. Он служил мессу, когда появились вы и ваши люди. Он должен быть в этом доме, если только… — Она замолкла, увидев, как кровь бросилась Топклиффу в лицо.

— Что — если только?

Она хотела сказать: «если только вы не упустили его» — но одумалась.

— Если только ему не удалось как-нибудь улизнуть, господин Топклифф. Возможно, из подвала на улицу ведут подземные ходы. Я выполнила свою часть сделки. Пожалуйста, верните моего малыша.

— Всему свое время, Роуз. Всему свое время.

Лорда Говарда Эффингемского — лорда-адмирала и приемного отца леди Бланш Говард — не было дома.

Его дворецкий, Робин Джонсон, проводил Джона Шекспира в большой вестибюль огромного особняка, который в ту пору часто служил Говарду домом. Возвышающийся на краю Дептфорд-Грина, неподалеку от того места, где было совершено покушение на Дрейка, этот особняк идеально подходил Говарду, когда ему приходилось заниматься подготовкой флота на случай, если испанцы спустят на воду свой ненавистный военный флот, а также из-за частых визитов в Гринвичский дворец, располагавшийся меньше чем в миле на восток, на другой стороне Дептфордской бухты. Джонсон оказался любезным и простым в общении. Он предложил Шекспиру встретиться с его светлостью в Королевском доке, где тот следил за поставками провизии. Беседуя, они прогуливались по лужайке.