Соколов пригляделся к извозчику и прервал эти стенания:
— Врешь, Коля Коробка! А кто тебе сто рублей подарил, а?
Извозчик от изумления разинул рот, потом сдернул с головы новую кучерскую шляпу (старая, простреленная Шалаевым, осталась лежать на дороге) и радостно воскликнул:
— Ваше сиятельство, не мечтал еще вас встретить!
— Ты ведь в деревню собирался?
Извозчик горестно вздохнул:
— Уеду, теперь точно! В городе, Аполлинарий Николаевич, бабье беспутство да одно разнообразие. Ну пусть этот, мазаный, садится. Коли не вы, ни за что бы не повез Только примут ли такого?
Соколов мудро заметил:
— В тюрьму, как в Думу, — всяких, даже самых завалящих, принимают!
Двое полицейских вскочили на запятки, и извозчик было тронул лошадей. Но притормозил, обернулся:
— Аполлинарий Николаевич, ваше сиятельство, на базаре книгу про вас купил, называется “Граф Соколов — гений сыска”! Страсть как интересная! Всем хвалюсь, что с вами знакомый, да никто не верит.
Соколов приветно помахал рукой.
Следующий день выдался хлопотливым. С утра пораньше Ирошников отправился в Гимназический переулок. Остановился возле вывески
Похоронное бюро А.Д. НИКИФОРОВА со всевозможными услугами
На витрине красовались розовый гроб и пыльные венки с жестяными листьями.
Возле дверей появился знакомый мужичок со вздернутым носом:
— Милости просим и рады видеть!
Ирошников сказал:
— Сегодня в половине первого железной дорогой мы отправляем нашего убитого товарища. Нужен гроб из дубовой колоды.
Мужичок замахал руками:
— Статочное ли дело? Нет, за краткостью времени сие никак не возможно.
Ирошников достал крупную ассигнацию, полученную от Соколова, и бросил ее на стол.
Мужичок взял бумажку, поднес недоверчиво к глазам, помусолил и убрал поглубже в боковой карман:
— Оно, конечно, нет возможности, но раз надо — похоронное бюро никого еще не подводило!
...И действительно, заказ был исполнен вовремя. Ровно в назначенный час на товарной платформе, на дальних путях, в ледниковый вагон бережно поставили гроб с телом Николая Жеребцова. Сыщики, вдруг забыв о своих железных характерах, стояли с глазами, раскисшими от слез.
* * *
...Что касается погрузки другого гроба, то об этом происшествии с восторгом лет двадцать вспоминал весь Саратов. В два часа пополудни на первом дебаркадере, возле скорого поезда номер сто восемьдесят четыре, играл духовой оркестр пожарников. Но минорные мелодии в его исполнении звучали как-то гривуазно, легкомысленно. Даже траурный марш Шопена незаметно перешел в польку-бабочку.
В этот момент оркестром дирижировал сам полицмейстер Дьяков, принявший солидную дозу хереса.
Под эту необычную музыку полицейские тащили больших размеров гроб. Командовал ими человек в клетчатом пиджаке — Жираф. Гроб никак не лез в дверь. Тогда его перевернули боком и с большим трудом протиснули в окно купе.
Полицейские сняли фуражки и облегченно перекрестились, вытирая пот и поругивая работенку.
Громадная толпа любопытных сопровождала эту процессию. Те, кто был поближе к гробу, утверждали, что в нем есть окошко и покойник будто таращит глаза и даже неприлично выражается.
“Саратовский вестник” под рубрикой “Сенсация!” поместил заметку “Говорящий покойник”. Сей поразительный случай был объяснен как новейшее достижение медицины, которая изобрела лекарство, на краткое время оживляющее покойников.
Начальник Бутырской тюрьмы капитан Парфенов моментально протрезвел, когда в вверенное ему учреждение привезли гроб с говорящим покойником.
Зато террористу Роману Козельцу тюремная камера после трех дней безвылазного даже для крайней нужды гробового заточения, показалась райским уголком.
Но еще прежде в экспрессе Москва — Саратов, лежа в домовине, он, пытаясь заслужить смягчение своей участи, назвал адрес подпольной химической лаборатории, находившейся на Константиновской улице Саратова, и человека в Москве, которому переправлялась взрывчатка. Был произведен ряд арестов. Было доказано, что на Государя и его Августейшую семью готовится покушение во время их посещения Филей и Поклонной горы.
Что касается Раненбурга, то он оказался перевалочной базой да местом, куда террористы планировали укрыться в случае провала. Торговлю немецким пивом Козелец завел по заданию партии: здесь можно было нелегально встречаться, не вызывая подозрений. Самому Козельцу это задание пришлось по вкусу: он был падок на “Хольстен ”.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу