Валентин Лавров - Граф Соколов — гений сыска

— Вина дадите? — спросил Бернар.

— Почему только вина? — ответил Роже. — Накормим ужином и постель предложим. У нас тихо, спокойно, так что забудетесь крепким сном.

Бернар согласился. Его действительно сытно накормили.

Вечер сгустил сумерки. Роже провел гостя наверх, в небольшую угловую комнату. Это было что-то вроде чулана, где стояла разного рода хозяйственная утварь и разные тряпки, припасы: два венских стула, колченогий стол, ржавое ведро, кули из-под муки, что-то вроде армяка синего сукна, плисовый картуз, поярковая кучерская шляпа, прочая дрянь.

— Скажите скорее, миленький Аполлинарий Николаевич, что-то случилось с этим Бернаром? — волновалась Мари.

Соколов погладил ее руку:

— Какая ты, крошка, чувствительная, однако! Сейчас узнаешь. Всякая профессия вырабатывает какие-то особенные свойства характера. Все мы, сыщики, занимающиеся вечной погоней за преступниками, с годами заражаемся особого рода недоверчивостью к обстоятельствам, острой наблюдательностью и осторожностью. Вот и Бернар, когда хозяйка застелила ему постель на каком-то узком ларе, пожелала “спокойной ночи” и ушла, внимательней, чем прежде, оглядел комнатушку. К удивлению своему, в углу он увидал вторую, едва приметную дверцу, на которой висел рваный халат. Дверца открывалась внутрь. Бернар — на всякий случай! — пододвинул к дверям стол, а на него поставил ведро. И лишь после этого, задвинув на внутреннюю задвижку и другую дверь, улегся спать.

— Стало быть, следователь боялся, что ночью могут к нему тайком войти? — спросила Мари. — Но разве такое возможно?

— Ах, милая женушка, ты чиста, как ангел, и не понимаешь, что на свете много злых и корыстных людей. Бернар поступил разумно. Ибо среди ночи раздался страшный грохот. Это под напором двери упал стол и загремело ведро. Бернар выхватил из-под подушки револьвер, вскочил на ноги, заорав: “Кто тут? Застрелю!'” Но кругом царили тишина и ночной мрак. Бернар зажег свечу, выглянул в открытую дверцу: вниз вела крутая лесенка и не обнаруживалось ничье присутствие.

— И что же это было? — У Мари от волнения чуть подрагивала нижняя губка.

— Этот же вопрос ранним утром Бернар задал хозяевам. Они непонимающе взглянули на него: “Знать не можем, месье"! Это, должно быть, наш кот, вон в углу сидит. Он, шалопут, по ночам по дому шастает!” Бернар, не распутав дела, отправился в Париж — по железной дороге.

Ночной поезд и выматывающие треволнения последних дней располагали к крепкому сну. Но сон был тяжелым, кошмарным. Бернару казалось, что он вновь оказался в верхней комнатушке постоялого двора “Свидание друзей” и какой-то мужчина, молодой, с длинными “черными усами, спит на ларе”. Бернар тут же вспомнил, что видел это лицо на фотографиях, переданных в полицию для опознания, — это пропавший негоциант. Внезапно распахнулась скрытая дверца в темном углу. Осторожно ступая босыми ногами, вошел гориллообразный хозяин. В его руке блестел длинный, остро отточенный нож. Сзади по-крысиному тихо двигалась хозяйка, держа в руках неяркий фонарь. Хозяин приблизился к спящему, поднял для удара нож. Вдруг спящий пробудился и резво вскочил на своем ложе. На его груди желтовато блеснула мадонна на толстой золотой цепочке. Хозяин хотел левой рукой толкнуть спящего, но невольно задел цепочку, отчего та разорвалась. И он с жуткой силой всадил нож в грудь негоцианта. Тот дико вытаращил глаза, захрипел, вспыхнул пламенем и под звуки мяукающего воя провалился куда-то вниз, под пол.

— Какой ужас! — Мари даже перекрестилась. — И этот сон что-то означал?

Соколов вполне серьезно продолжал:

— Бернар, как он мне рассказывал, проснулся весь в мокром поту, в висках стучала кров. Кругом царила ночь, и поезд с каждым мгновением приближался к Парижу.

— Так что же случилось дальше?

— Бернар вернулся на службу — ни с чем. Имя негоцианта было помещено в печальный список без вести пропавших, а дело закрыто.

Прошло несколько месяцев, и Бернар в одной из газет прочитал:

“Знаменитый художник Паоло Рэнэ на прошлой неделе отправился с друзьями на юг Франции в Приморские Альпы. Здесь он был намерен сделать несколько набросков с натуры. На другое утро по прибытии Рэнэ отправился к одному из ущелий, привлеченный его первобытной дикостью, чтобы писать его. Но далее случилось нечто непонятное. Художник не вернулся ни к обеду, ни к ужину. Бросились искать его, сообщили в полицию. Какой-то пейзанин, погонщик мулов, показал, что видел человека в холщовом картузе недалеко от постоялого двора "Свидание друзей”. Именно такой картуз носил Рэнэ. Хозяин, опрошенный следователем, заявил, что художник действительно приходил к нему перед обедом, заказал вино, выпил, расплатился и ушел в сторону ущелья. Знаменитого художника больше не видели — ни живого, ни мертвого. Общественность требует от полиции распутать этот таинственный клубок ”.