Оливер Пётч - Дочь палача и король нищих

Симон поспешил ему на помощь и разрезал узлы кинжалом. Осторожно, чтобы не поднимать лишнего шума, они поставили кровать на пол и занялись наконец трупом, с головой погруженным в сусло. Общими усилиями им удалось вытащить отца Губерта из котла.

У монаха от ужаса выскочили глаза из орбит, к тонзуре прилипли скользкие шишечки хмеля, и лицо вздулось еще больше, чем было при жизни. Промокшая ряса, которую Магдалена опустила до коленей, провоняла, как старая пивная бочка. Симон начал молиться вполголоса, но Куизль больно пихнул его в бок и показал на фиолетовую полосу вокруг шеи пивовара.

– Его задушили шнурком, – проворчал он. – Это далеко не каждый сумеет, тем более такого вот гиганта. Тут сила нужна немалая, да и навык отработанный. – Он взглянул на бурый, немного пенящийся отвар в котле. – Их наверняка было двое. Один прижимал к краю, а второй душил.

– Пресвятая Богородица! – Симон прикрыл на секунду глаза. – Это наверняка все из-за порошка. Добряк Губерт всего лишь хотел изучить его подробнее и, видимо, связался не с теми людьми.

– Лысый убийца! – прошептала Магдалена. – Наверное, подкупил стражников и пробрался сюда. Нужно уходить, и как можно скорее!

Куизль нахмурился.

– Порошок? Убийца? Черт возьми, что тут вообще происходит?

– Мы бы и сами хотели знать.

Симон с грустью посмотрел на мертвого францисканца, лежавшего у их ног, и сбивчиво, в двух словах рассказал палачу, что им довелось пережить в эти дни.

Куизль слушал и не перебивал, а под конец лишь покачал головой.

– И во что мы только ввязались… Подробности одна краше другой. – Он принялся загибать пальцы и перечислять, что ему было известно: – Значит, где-то есть тайная лаборатория, мой зять создает в ней какой-то порошок, и его убивают. Потом еще выясняется, что он принадлежал к каким-то свободным . – Палач снова покачал головой. – Кто они вообще такие?

– Это тайное общество ремесленников, сговорившихся против патрициев, – пояснил Симон. – Стоит над ними начальник порта Карл Гесснер, а ваш зять, кажется, был его заместителем. Сначала мы думали, что советники решили убить его, чтобы других запугать. Но это мало похоже на правду. Наверняка за этим кроется нечто большее… – Он задумчиво поводил пальцем по поверхности густого сусла. – Во всяком случае, вчера Гесснер рассказал мне, что Андреас Гофман пытался получить в лаборатории что-то вроде философского камня. Чем бы это ни было, я думаю, речь идет о том порошке. Это объяснило бы, почему заговорщики так стремились скрыть истинные мотивы убийства.

– Философский камень, да уж! – Куизль сплюнул в котел. – Я всегда знал, что зять мой ветрогон… Ну и бред! Алхимия – пустая трата времени для дворян-бездельников и мещанских сыночков, вот и всё. Даже если он и нашел что-то, дело не в этом. Иначе третий судья не калечил бы меня так. Это же не пытка была, а самая настоящая месть. – Он кивнул Магдалене. – Эта скотина знает тебя и твою мать! Философский камень там или что, кто-то решил отомстить мне за былые грехи. Но я его с носом оставил, чтоб ему пусто было!

– Бога ради, зачем так громко? – прошипел Симон. – Во дворе наверняка стражники дежурят. Если нас услышат, то в котлах живьем сварят!

Куизль прикусил губу и промолчал.

– А с письмом моим, кстати, что? – спросил он потом заметно тише. – Я отправлял вам послание через Тойбера; просил, чтобы вы побольше выяснили насчет этого Вайденфельда. Ну, узнали что-нибудь?

Магдалена пожала плечами.

– Письмо-то я получила. Но оно было не от тебя. « С приветом от Вайденфельда» – вот и все, что там было написано. Я так думаю, этот твой третий судья перехватил письмо и решил нас подурачить немного.

– Проклятье! – Палач с силой пнул по котлу, так что бурое содержимое выплеснулось через край. – Будь у меня хоть немного курева… Уж тогда-то я точно вспомнил бы, что это за имя.

Он начал остервенело рыться по карманам в поисках последних крошек табака. Запустив руку в нагрудный карман, вдруг замер и вынул скомканный клочок бумаги. Задумчиво развернул его и стал читать, прищурив глаза.

В тот же миг лицо его заметно побледнело.

– Пап, что там у тебя? – взволнованно спросила Магдалена. – Что там написано?

Якоб медленно, словно в трансе, помотал головой.

– Ничего, – он скомкал записку и сунул ее обратно в карман. – Просто бумажка.

Магдалена недоверчиво на него покосилась.

– Ты уверен?

– Да, черт возьми! – огрызнулся палач. – И хватит выпытывать. Я пока еще твой отец.