К. Сэнсом - Горбун лорда Кромвеля

Габриель закачался, и мне показалось, что он вот-вот упадет. Ему пришлось даже схватиться за стену рукой, чтобы удержать равновесие. Он побледнел как смерть, потом внезапно его лицо запылало.

— Это правда, — прошептал он. — О Господи Иисусе, прости меня грешного.

— Довольно странное путешествие приходилось проделывать вам по утрам. Не так ли? Идти в кромешной тьме через мрачную старую клетушку, испытывая порочное возбуждение.

— Пожалуйста, пожалуйста. — Он поднял руку. — Только не говорите ему. Не говорите об этом своему юному помощнику.

Я придвинулся к нему на шаг ближе.

— Тогда расскажите мне все, что вы скрываете. Этот коридор является потайным ходом в кухню, где был убит мой предшественник.

— Я никогда не хотел быть таким, — прохрипел он, охваченный внезапной вспышкой страсти. — Но мужская красота меня издавна завораживала. С тех пор, как я увидел образ святого Себастьяна у нас в церкви. Он потряс мое воображение, я поклонялся ему с таким пылом, с каким иные юноши приковывают свои взоры к груди святой Агаты. Но у них всегда есть возможность вернуться к нормальному супружеству. Я же… в связи с этим… был обречен. Ради того, чтобы избавиться от искушения, я пришел сюда.

— В монастырь? — недоверчиво переспросил я.

— Да, — он тихо усмехнулся. — Здоровые молодые люди в наши дни не становятся монахами. За очень редким исключением, к каковому относятся несчастные создания. Таким был Саймон, который в миру не мог заработать себе на хлеб. Однако к нему я не испытывал никакого влечения. Равно как и к старику Александру. За последние годы я почти не грешил с другими мужчинами. И ни разу с тех пор, как в монастырь в последний раз приезжали посторонние. Посредством молитвы и духовной работы я научился обуздывать себя. Но однажды, когда сюда прибыли управляющие имениями нашего графства, я увидел… увидел красивого юношу. Он воспламенил меня с такой силой, что я не сразу сообразил, что делаю.

— И, как правило, приезжие останавливались в комнате, в которой ныне обитаем мы с Марком?

Он кивнул.

— Когда приор упомянул о потайном коридоре, я решил проверить, не пролегает ли он позади комнаты для гостей. Вы правы, я взялся изучать планы. Бог свидетель, я вырезал дырочку, чтобы любоваться мужской наготой во всей ее красе. — Он посмотрел на Марка, однако на этот раз злобным взглядом угодившего в ловушку зверя — Потом приехали вы. Я должен был взглянуть на вашего помощника. Он так хорош собой, что превосходил красотой всех своих предшественников. Сущий идеал. — Он заговорил быстро почти захлебываясь словами. — Я отправился в коридор как раз в тот час, когда, по моему разумению вы должны были пробуждаться ото сна. Да простит меня Господь, но я был там вчера и в тот день, когда был похоронен бедняга Саймон. Сегодня утром я тоже был там. Просто не мог устоять. О, до чего же я докатился! Может ли человек более быть унижен перед Богом?

Он поднес ко рту кулак и начал кусать его, пока не выступила кровь.

Меня вдруг осенила догадка: он наблюдал и за мной, пока я переодевался. Видел мою горбатую спину, от которой Марк всегда из вежливости отворачивался. От этой мысли мне стало немного не по себе.

— Послушайте меня, брат Габриель, — подавшись вперед, начал я. — Марку я еще ничего не говорил. Но вы мне расскажете все, что касается здешних смертей. Расскажете все, что вы до сих пор от меня утаивали.

Убрав кулак ото рта, он в недоумении уставился на меня.

— Но, сэр, мне больше нечего вам рассказать. Мой позор был моей единственной тайной. Все остальное, что я вам говорил, было чистой правдой. Об этих ужасных делах я больше ничего не знаю. Я никого не выслеживал. Единственной причиной, подвигшей меня использовать потайной ход, было желание наблюдать за молодыми людьми, которые посещали наш монастырь. — Он судорожно вздохнул. — Я хотел просто любоваться ими.

— И больше вам нечего добавить? .

— Поверьте мне, нечего. Если бы я мог хоть чем-то помочь вам, чтобы раскрыть эти ужасные преступления, клянусь Богом, я бы это сделал.

Пристыженный своим признанием настолько, что едва мог это вынести, он, скрючившись, прислонился к стене. От сознания того, что след, по которому я шел, вновь оказался ложным, меня охватил приступ бессильного гнева.

— О Господи, — издав громкий вздох, яростно воскликнул я. — Брат Габриель, выходит, вы водили меня за нос! Я думал, что убийца — это вы.

— Да, сэр. Я знаю, вы хотите закрыть монастырь. Но умоляю вас только об одном. Не используйте в этих целях то, что я вам только что сказал. Не допустите того, чтоб причиной конца Скарнси стали мои прегрешения.