К. Сэнсом - Горбун лорда Кромвеля

— Между прочим, это далеко не единственная комната, которая соединена с этим потайным ходом, — спокойно заметил брат Гай. Глядел он на нас без волнения и свечу держал твердой рукой. — Разве вы не заметили, что коридор тянется вдоль всей панельной стены лазарета, позади всех прочих комнат, находящихся в одном ряду с вашей?

— Однако дырка вырезана только в стене нашей комнате. Это правда, что именно в нее вы имеете обыкновение селить приезжих?

— Только в том случае, если они не останавливаются в доме аббата. Обыкновенно сюда приезжают посланники или какие-нибудь чиновники из наших поместий, чтобы обсудить деловые вопросы.

— А зачем вам, скажите Христа ради, это жуткое место? — Я указал на сырую камеру.

Брат Гай тяжело вздохнул.

— Это старая темница. Такие тюрьмы имелись во многих монастырях. Их использовали для заточения тех монахов, которые совершили особо тяжкие прегрешения. По церковным законам аббаты по-прежнему сохраняют за собой право это делать, однако никогда им не пользуются.

— И уж тем более в наши добрые времена.

— Несколько месяцев назад приор Мортимус спросил меня, сохранилась ли до сих пор наша древняя темница. Речь шла о возможности вновь применить ее для наказаний. Я ответил, что, насколько мне известно, она существует. Но заметил при этом, что ни разу не посещал это страшное место после того, как мне показал его старый служитель, когда я принял на себя лазарет. Я думал, что дверь в него опечатана.

— Однако вы ошиблись. Она не была опечатана. Значит, об этом вас спрашивал приор Мортимус?

— Да, — произнес он напряженно. — Мне казалось, вы одобряете намерения главного правителя сделать нашу жизнь еще более трудной и невыносимой.

Повисла напряженная пауза. Я выждал некоторое время, прежде чем ответить:

— Будьте осторожны, брат, когда вздумаете говорить нечто подобное в присутствии свидетелей.

— Да. Нынешний мир полон поразительных вещей. Если сказанные слова не придутся королю Англии по душе, за это он может вздернуть человека на виселице. — Брат Гай пытался взять себя в руки. — Прошу меня простить. Однако, господин Шардлейк, что бы мы с вами вчера ни говорили в ученой беседе относительно наших перспектив, каждый человек в нашем монастыре ныне пребывает под гнетом тревоги и страха. Единственное мое желание — обрести былой мир и спокойствие. Этого хочет каждый из нас.

— Боюсь, вы не совсем правы, брат. Не все разделяют вашу точку зрения. Поскольку кто-то все же пробрался по этому коридору на кухню, чтобы убить господина Синглтона. Из этого следует, что преступнику не нужен был ключ от кухни, которая, насколько я теперь понимаю, служила идеальным местом для убийства. Ибо тот, кто замыслил встречу с Синглтоном, мог беспрепятственно подобраться к своей будущей жертве, засесть в засаде и убить ее, захватив врасплох.

— В ту роковую ночь мы с Элис безотрывно ухаживали за братом Джеймсом. Никто не мог пройти мимо нас незамеченным.

Я взял у него свечу и посветил ему в лицо.

— Но это могли сделать вы, брат.

— Клянусь священной кровью моего Господа, я этого не делал, — горячо заверил меня он. — Я врач. Мой долг — стараться сохранить людям жизнь, но никак не отнимать ее у них.

— Кто еще знал о потайном ходе? Вы сказали, что о нем упоминал приор. Когда?

— Он поднял этот вопрос на собрании братии. — Брат Гай прикрыл лоб рукой. — На нем присутствовали, помимо меня и приора Мортимуса, аббат, брат Эдвиг и брат Габриель. А также брат Джуд, тот, который раздавал милостыню нищим. И брат Хью. Приор Мортимус, как обычно, упирал на то, что следует ужесточить порядок в монастыре. Потом упомянул о том, что слыхал о старой монашеской камере, находящейся где-то возле лазарета. Мне вообще показалось, что он говорит об этом не вполне серьезно, а как будто полушутя.

— Кто еще в монастыре мог о ней знать?

— Новообращенным монахам для острастки напоминали, что старая темница спрятана в окрестностях монастыря. Однако вряд ли кто-нибудь из них знал ее точное местоположение. Я сам начисто забыл о ней, пока вы не напомнили мне в день своего приезда. Если помните, я ответил вам, что, по моим предположениям, она должна быть на замке.

— Выходит, о ее существовании знали многие. А как насчет вашего друга, брата Джерома?

Он развел руками.

— Что вы имеете в виду? И вообще, никакой он мне не друг.

— Я видел, как вы помогали ему переворачивать страницы богослужебной книги.

— Для меня он такой же брат во Христе, как любой другой монах, — покачал головой брат Гай. — Кроме того, он несчастный калека. Неужели столь незначительная помощь немощному человеку, как переворачивание страницы богослужебной книги, для вас является достаточно веским основанием для обвинения? Честно говоря, ничего подобного я от вас не ожидал, господин Шардлейк.