Екатерина Зинькова - Веселые картинки, или Сами себе тётушки

В дверях снова появилась вдова. Мне стало неудобно, вдруг она слышала наш разговор? Чёрт бы её побрал, эту деликатность. И так мы от неё натерпелись!

Зойка, видимо, решила взять дело в свои руки, потому что вопросов больше задавать не стала, а решительно двинулась к выходу. Брунгильде пришлось посторониться.

Атмосфера в нашей каминной была тягостная. Иннокентий сделал её такой ещё в октябре. Он ныл и брюзжал, разговаривал с телевизором в духе: «Ага, и вы поверили?» Серый, худой, лысоватый, в очках. «Как вам Иннокентий? По шкале от одного до Чикатило?» В общем, мы старались лишний раз не появляться в этой комнате.

Сейчас в каминной было тихо. Правда, недолго. В коридоре, поджав хвостик, завыла Альма.

– Что она сейчас исполняет? – не сдержалась Лиза. – Похоронный марш Шопена?

Зоя глянула на сестрёнку недобро. Вдова опять затряслась в рыданиях. Я посмотрела на неё с уважением – использованных носовых платков, валяющихся у кресла с трупом, хватило бы на роту льющих слёзы Марусь.

– Зоя, убери Альму, – попросила я.

– Она фальшивит, – подсказала вредная Лизка.

– Чтоб под ногами не путалась, когда понесём, – постаралась я отвлечь хозяйку певицы.

Зоя унесла, наконец, собаку на второй этаж. Наступила тишина, прерываемая всхлипами Брунгильды. Не обращая внимания на вдову, мы с Лизой подошли к креслу. Я покопалась в себе и не нашла даже тени сочувствия к покойному. Прожил человек жизнь, а вспомнить, кроме его занудства, нечего. Нудным и пафосным муж Брунгильды бывал только в отсутствие жёнушки. При ней Иннокентий моментально умолкал и становился ниже ростом. Такие метаморфозы происходили с ним по несколько раз на дню. Иногда, правда, система семейных отношений давала сбой, и супруг, вместо того, чтобы по обыкновению бурчать под нос, топорщил усы и гнусавил громче, чем всегда. Бунт на корабле Брунгильда подавляла железной рукой, и всё возвращалось на круги своя. Поэтому ли или потому, что его гнобили в детстве, Иннокентий привык противно врать и изворачиваться в особенно сложных случаях. А с такой женой, как у него, сложные случаи буквально сменяли друг друга. Сочувствовать Брунгильде тоже не хотелось. Сейчас её слёзы казались искренними, но мы два месяца наблюдали отношения этой парочки…

– Вдова пусть возьмёт его под мышки, а мы поддержим ноги, – предложила Лиза.

Поскольку других предложений не поступило, мы так и сделали. Иннокентий был худой, но очень тяжёлый. Ещё он успел закостенеть, и нести его пришлось в полусидячем положении. Подоспевшая Зоя открыла дверь в гараж. Мы положили тело у лестницы и уставились на разложенные у стены предметы.

– Интересно, по какому принципу Брошкина их отбирала? – задумчиво сказала Зоя после короткой паузы.

– Может быть, это всё, что валялось на её участке?

– Точно не всё, – запротестовала Лиза. – Аська, помнишь заржавевшие рулоны сетки-рабицы, проломленные вазоны и водосточную трубу в траве?

– Ладно. А тут у нас что? – прервала наши воспоминания Зойка.

– О! Раскрученные садовые ножницы! – обрадовалась Лиза. – Я их прекрасно помню. Они у калитки валялись! Что тут ещё? Ручка от входной двери. Триммер и катушка с леской. Я позавчера коридор подметала и слышала, как Иннокентий учил Брошкину триммер заправлять. Вещал что-то о важности соблюдения пропорций бензина и масла.

Я подняла с полу триммер. Судя по весу, он был заправлен.

– Похоже, нужно было просто леску поменять. Лиза, вставь катушку, пожалуйста, чтобы не затерялась.

Рядом с триммером лежали колёса.

– Вот это, спущенное от тележки. А маленькое от чего? – сестрёнка сорвалась с места и вернулась через минуту с тазиком воды. – Нужно его помыть, понятнее будет.

Мы с Зоей вернулись к Иннокентию. Наблюдая младшую сестру всю её жизнь, мы знали, что на одном колесе она не остановится. Брунгильда стояла у двери и помогать, судя по её отстранённому взгляду, не собиралась.

«Кто же из нас убийца?», – снова подумала я. Вдова, конечно, рыдает, но мы всё-таки недостаточно хорошо её знаем. Вдруг это такой театр «бабы Фисы»? Зоя? Она человек эмоциональный… А Лиза? Тоже эмоциональная. К тому же на ней были все бытовые проблемы, связанные с гостями. Стирала им, готовила, терпела их бесцеремонность и причуды. Да уж! Это тебе, Ася, не детективы писать!

Лиза перемыла все вещи Брошкиной, кроме триммера. Видимо, он не влез в тазик. Мы оттащили Иннокентия к стене и накрыли брезентом. Потоптались ещё у тела, испытывая какое-то неудобство, и пошли в дом. Брунгильда оторвалась от косяка и потащилась следом. Рыдать она перестала.