Екатерина Зинькова - Веселые картинки, или Сами себе тётушки

С другой стороны, Зоя наблюдала бесцеремонность гостей всего третий день и эмоций не сдерживала…

Я перевела взгляд на Лизавету. За время проживания у нас Брунгильды и её мужа сестра пережила несколько сильных эмоциональных потрясений. В последние дни она наблюдала за методичным уничтожением своего имущества с каким-то, я бы даже сказала, извращённым любопытством. Новый взгляд сестры мы с Зоей наблюдали не далее как вчера, когда пещерные люди впёрлись в резиновых шлёпках на её дорогой персидский ковёр. Но убить в собственной каминной? Нет, у младшенькой стопроцентное алиби! Остаёмся мы с Зоей и Брунгильдой. Зоя как человек эмоциональный, Брунгильда, с непонятными пока мотивами, и я… Интересно, могла я забить гвоздь в ухо Иннокентию и не заметить этого? Бываю, конечно, рассеянной. Но чтоб до такой степени! Нужно как-то понять, когда же всё-таки произошло убийство. И где, наконец, жена убитого? Её ведь эта история больше всех касается!

– Зоя, ты Брунгильду не видела?

– Нет. Я только что проснулась. А что? – сестра любовалась ушастой, подвижной, как ртуть, Альмой.

– Иннокентия убили, – второй раз за утро сообщила Лиза.

– Убили-таки? Вы? А почему меня не разбудили? – заинтересовалась Зоя.

– Не мы… Кажется… Лиза его час назад в каминной нашла, – объяснила я и во избежание новых вопросов добавила. – С гвоздём в ухе.

– Какой ужас! Я всего от них ожидала, но такого! Взять и испортить чужой юбилей! Ничего святого!

– Нужно сообщить Брунгильде и выключить батареи в каминной. Телефон не работает. Если будет так мести, нам придётся ждать полицию до нового года.

– А то и дольше, – голосом зловещей гадалки закончила Лизавета.

В каминную никто не рвался и отключать батареи пришлось мне. Лиза легко согласилась сообщить печальную новость вдове убитого. Видимо, уже привыкла. Зоя пошла с ней.

Я спустилась на первый этаж и мимо кухни прошла к месту преступления. Каминная, стоявшая в доме особняком, изначально задумывалась как место встреч и по совместительству мой кабинет. Писала я нечасто, но поболтать с сестрой и друзьями мы собирались именно здесь. Сейчас кресло-качалка перед камином было занято телом Иннокентия. Стараясь не смотреть в его сторону, я перекрыла батареи под окнами и раздвинула шторы. Помещение осветило утро, отражённое в сугробах. Луч света блеснул на гвозде. Я невольно перевела взгляд. Мёртвый Иннокентий мало отличался от живого. Если бы не гвоздь в ухе и не тишина в комнате…

Со второго этажа послышался крик вдовы. По лестнице прогремели тяжёлые шаги. Крик перешёл в рёв, дверь за моей спиной резко распахнулась, ударившись в стену. Каминная заполнилась обезумевшей от горя Брунгильдой.

– Иннокентий! – рыдала вдова и порывалась пасть на грудь любимого. Кресло трещало. Слёзы крупными каплями падали на пол. Одежда трупа моментально намокла. «О следах можно больше не беспокоиться», – подумалось мне. В дверях появились Лиза и Зоя. Я присоединилась к ним. Вместе мы наблюдали душераздирающую сцену минут десять. Потом я вспомнила о сёстрах и внимательно посмотрела на Лизу. Она с детских лет отличалась мягкостью и человеколюбием. Лицо младшей сестры было расстроенным.

– О следах теперь можно забыть, – неожиданно, ни к кому не обращаясь, сказала сестрёнка.

Зоя тоже внимательно посмотрела на младшенькую.

– И о кресле, – не обращая внимания на наше удивление, продолжила Лиза.

– Ну, если скорбеть отменяется, тогда я предлагаю перенести тело в гараж, – мгновенно взбодрилась Зоя. – Иннокентию уже всё равно, а тело лучше сохранится.

– Гараж занят. Там машина Иннокентия, – вспомнила я.

– А почему машина Иннокентия в гараже, а ваша на улице? – заинтересовалась Зоя.

– Потому что этот мастер резину в октябре менял и машину с домкрата уронил, – не отрывая глаз от сцены у камина, ответила Лиза.

– Ничего страшного. Я думаю, ему не обязательно посередине лежать, можно к стеночке на картонку положить и накрыть чем-нибудь…

– Другой картонкой, например, – совершенно развеяла миф о своём человеколюбии Лизавета.

Брунгильда продолжала рыдать. Мы с сёстрами решили дать ей выплакаться и перешли на кухню.

– Как-то не похоже, что она сама муженька убила, как вам кажется? – оседлав табуретку, начала Зоя.

– А кто тогда? – задала я, наконец, мучивший меня с утра вопрос.

– А не мог он как-нибудь сам? – робко поинтересовалась Лиза.

– Это было бы здорово, но боюсь, невозможно физически, – вздохнула я.