Алекс Эсмонт - Три cезона

Самый высокий пост из всех занимал родитель кудрявого Максима, как всегда, без страха сидевшего даже за первым столом в любом из десятков кабинетов. Впрочем, парень никогда не хвастал, а вначале щепетильно скрывал то, что всем с первых дней итак было хорошо известно. И хотя отец Максима, выдающийся экономист, автор и разработчик инклюзивных программ развития, как раз не являлся военным, он именно поэтому заслужил в их среде еще больший авторитет.

Зато родня остальных носила погоны со звездами, позволяя себе откровенно вмешиваться в учебный процесс. Дед Артема Тынякевича, к примеру, служил военным медиком. Возглавлял соответствующее всесоюзное, а затем – федеральное заведение, и мог вмешиваться не только в учебный, но и многие другие «процессы», нередко происходившие с теми, кто давал присягу, включая педагогов. Генералы проходили через его руки, еще будучи рядовыми…

Первые два года Куратору стоило больших усилий исполнять по отношению к своему курсу непосредственные обязанности. И не только по причине молодости и неопытности.

Недружественная атмосфера долго стояла в рядах. Некоторое социальное расслоение, в буквальном смысле мешало равнению. Строй был далеко не стройным. Вуз не мог дождаться дня, когда выпустит из себя неспокойное «образование». А до того момента буквально бурлил, будто переваривая не совсем то, что подходило его организму.

И вот, на последнем году обучения, в самом конце, эти славные фамилии все же прославили и университет, который вдруг стали ассоциировать с почти уголовным преступлением… Присланная в ноябре комиссия, наконец, занялась делом, подвергнув унизительной проверки весь вузовский состав.

Педагог передернул плечами и осмотрелся. На предпоследнем столе, за спинами своих товарищей, распростерся курсант. Куратор не раз бросал на него беспокойные взгляды. Однако беспокоился он отнюдь не за здоровье последнего.

– Тынякевич, вам плохо? – не сдержавшись, вдруг перебил он всех.

– Нет! – дернулся тот.

– Тогда выключите телефон, и успокойтесь! Вы уже час лежите на столе. – слегка преувеличил педагог. – Я думал, что нам пора врача вызывать!

– Все в порядке!– заверил его Артем Тынякевич. – Хотя, надо заметить, эти профессора, настоящие энергетические вампиры! Просто высасывают все соки из нас…

Аудитория согласно зашумела.

– Ну, этот процесс – обоюдный! – заметил педагог.

– Проректор – вот кто вампир в чистом виде! – громко вставил Максим. – Верно, Артемий…– он развернулся назад.

– Я всегда ощущал негатив, исходящий от него! – подтвердил второй курсант.

– И фингал – результат этого ощущения? – прищурился Куратор. На лице молодого человека действительно разлилась синева.

– Я вербально ощущал… Пусть только попробует тронуть меня пальцем! – Артем сделал значительный жест.

– Не уверен, что это в его планах! Однако, ты уходишь от ответа! – заметил педагог.

– Как и всегда на ваших занятиях! – вставил жизнерадостный узкоглазый курсант за передней парте. Куратор поблагодарил его кивком: – Так откуда пятно?– опять обратился он к Артему.

– Оно … аллергического характера…– курсант запнулся.

– Оно – синее!

Педагог минуту рассматривал его. Артем беспокойно ерзал на стуле, и от этого трения, фингал, почему-то, становился еще ярче и выразительнее.

– Эрик Кудасов прав. – констатировал Куратор. – Ни на один свой вопрос я не могу получить ясного ответа. И все же, пока здесь находиться госкомиссия. Пока эти… – он впервые замялся, и курсанты с пониманием восприняли паузу, – … проверяющие, действуют на территории вуза (он едва не сказал – страны). Сидят на тренировках, занятиях… и даже в столовой, прошу вести себя в соответствии с высоким званием, которое вы уже носите, – (Артем жалостно посмотрел на букву «К», на своем погоне), – …являясь частью, всем известного и уважаемого, несмотря ни на что, не только у нас, но и за рубежом, заведения…

Он оглядел изуродованные его мыслью лица курсантов, насладился этим зрелищем, но почувствовав, что и сам несколько «размягчился» от сказанного, перешел к главному:

– Поэтому, я надеюсь, и имею основание, что в ближайшее время никто из вас не пострадает от рук буйных фанатов, нездорового питания, плохой экологии… и т.п. Поставив в прямую зависимость от этого имидж университета. Вообще, все вы обязаны выжить, и без какой-либо видимой ущербности, кроме той, с которой поступили сюда пять лет назад, дожить до аттестации не только своей, но и вузовской. Мой совет – ведите уединенную, даже в чем-то аскетичную (не буду уточнять, в чем именно, все знают), заполненную только учебной литературой и тренировками жизнь. Осталось всего три месяца…