Андрей Дрожжин - Одураченный случайностями (Борщ)

– Сидите тихо, в перегородку не стучите. Если необходимо будет сообщить что-то важное, нажмите красную кнопку. Когда я отвечу, сможете говорить. Сверху две камеры. Мы вас видим. Останавливаться не будем ни при каких обстоятельствах, даже по нужде. Ради этого кнопку не нажимать. Все понятно? Поехали.

Я даже не успел сказать, что не вижу красной кнопки, как передо мной мгновенно поднялась непрозрачная перегородка. Я оказался в черном кубе с горящей на потолке яркой светодиодной лампочкой и плоской красной кнопкой, нашедшейся посередине, отделившей меня от света дня, перегородки.

Совершенно напрасно ребята, по законам жанра, так долго мотались по району, постоянно поворачивая и меняя направление движения. Люди умные, точнее умелые, поехали бы сначала прямо, а крутить начали в чужом для путешественника районе, но, видать, умение приходит с опытом. В этом районе я живу совсем недавно, поэтому известен он мне плохо. Так что могли бы не стараться, ведь в результате мы все равно оказались на круговом движении, которое я знал потому, что оно тут одно единственное. Его (круговое движение) не почувствовать в маленькой, черной комнатке, трясущейся и постоянно качающейся в разные стороны на наших великолепных дорогах, когда седалищный нерв становится чуть ли не единственным способным адекватно реагировать на происходящее, просто невозможно. От боковой перегрузки я так проскользил по всей коже сиденья ко второй двери, что «машинисты», наверное, обхохотались, видя меня в свою камеру. Поэтому на стук моей неуправляемой в тот момент головы в дверь противоположную входной, даже не отреагировали.

В любом случае их цель была достигнута: где территориально я нахожусь известно мне не стало. Как и название заведения, в которое меня привезли: машина остановилась под козырьком здания прямо у входа в него. По сути из машины, минуя пост охраны, я оказался сразу в просторном холле, где встретился с ожидающим меня Борщом. Ничто в нем не указывало на наш недавний неприятный телефонный разговор. Захар блестел улыбкой, пах «Барбариской» и отличался вежливостью.

– Андрей! – протянул он мне здороваться свою «руку-удостоверение». – Приехали?

– Приехали, – ответил я, окинув взглядом сопровождающих меня «машинистов».

Борщ тоже посмотрел на них, кивнул головой каждому, мол, можете быть свободны, и снова улыбнулся мне. Но тут же сделал озабоченное лицо.

– Какой-то у вас вид помятый. Они вам не доставили неудобств? – указал он пальцем на удаляющихся парней в черных кожанках.

– Нет, нет, одни удобства. Очень заботливые ребята оказались, – ответил я. – Даже дверцу открыли, когда мы приехали.

– Конечно, там же ручки нет, – без раздумий сказал Борщ, нисколько не смущаясь явной иронией. – Но все-таки ваш внешний вид меня волнует. Какой-то вы бледный.

– Просто укачало маленько.

– Меня тоже в «Гелендвагенах» укачивает.

– Во всех или только в этом?

– В любом, – зло сообщил Захар, только теперь, видимо, поняв, что я издеваюсь. – В туалет вам надо?

– Нет, спасибо, я уже сходил. Не успел только сообщить вашим друзьям, но они сейчас сами увидят, когда к машине вернутся.

Борщ, приняв за правду и последнюю мою шутку тоже, посмотрел на меня очень внимательно и, как мне показалось, с сожалением. Из этого взгляда я снова заключил, что про мою судьбу, в отличие от меня самого, он все знает, и напрасно я тут ерничаю, – будущее мое совсем не светло, а облачно, если даже не сказать, покрыто, как сейчас на улице, мраком нависших туч.

– Тогда пойдем, – сказал он после осмотра. – Полковник ждет нас. Вон туда, по лестнице на второй этаж.

«Странное заведение, – думал я пока мы шли по коридору сначала первого, а затем и второго этажа. – Как они тут ориентируются?»

На мысль о возможности потеряться и не найтись меня навели таблички на дверях, на которых красовалось либо только ФИО обитателей (это кабинеты начальников, наверное), либо просто номера отделов: «Отдел № 1», «Отдел № 2» и т.д. Встретилась еще и такая табличка: «Общий», про которую я сразу подумал: «Не душ ли?», а также совершенно необъяснимая, космическая – «Канцелярия 7В-20». Остановились мы у двери с табличкой «Колмыков Александр Анатольевич». Кто он по званию, в какой должности служит, каким подразделением управляет, – ничего из вывески не понять. Но несмотря на недосказанность, на душе у меня стало немного спокойнее, – куда хуже было бы оказаться в «Канцелярии 7В-20».

Борщ попросил меня подождать и, постучавшись, скрылся за дверью. Через десять секунд открыл ее, и я прошел в огромный темный кабинет. Его хозяин, не смотря на уличный предгрозовой сумрак, отчего-то не включал свет и сидел под портретом президента неподвижной глыбой в форме полковника. Каких войск угадать не решаюсь, так как кроме танкистов и медиков других погон не различаю. Ни к тем, ни к другим он не относился, а еще он не был ни летчиком, ни моряком, это точно.