Татьяна Луганцева - Мир вашему дурдому!

— Прекратите ругаться при даме! — не выдержала она.

— При ком? — переспросил Василий Михайлович, разве что не оборачиваясь по сторонам в поисках этой самой «дамы».

— При даме! То есть при мне! — покраснела Муза.

— А… — как-то странно посмотрел Василий Михайлович на нее и добавил: — Всегда не любил училок, и сейчас лишний раз понимаю, что был прав.

— Какая я вам училка? — обиделась Муза.

— Не будем о грустном… Так что я хочу сказать, — продолжил подполковник полиции. — Григорий пустил в ход свое врожденное обаяние, хотя ему и напрягаться не надо, женщины сами просто млеют сразу, вешаются на него гроздьями. Вот и директриса Туманова моментально запала на него. Он ее пригласил в ресторан, то да сё… — почесал затылок Василий Михайлович.

— Это что за «то да сё»? — уточнила Муза.

— Нет! Он на задании был от нас, понимаешь? Ничего особенного между ними не было, — пояснил Василий Михайлович, словно он должен был отчитываться перед Музой, как перед женой.

— И что же предложила ему Туманова? — спросила Муза.

— Она сделала ему очень недвусмысленное предложение: предложила Григорию Георгиевичу поработать на свою контору. Взяла его штатным женихом. — Василий Михайлович фыркнул.

— Штатным женихом? — переспросила Муза.

— Именно! Я поясню! Ты не переживай. Дело в том, что к ним приходит большое количество одиноких женщин, готовых на все, лишь бы выйти замуж, — сказал Василий Михайлович, и Муза ему была благодарна за то, что он не добавил, что она — одна из таких же женщин с глазами побитой собаки. — Так вот, эти женщины платили большие деньги за якобы стопроцентно удачную встречу с потенциальными женихами. Каждой женщине предлагались три жениха, то есть три встречи. А потом — извини, изнасилование у нас — статья! Только обоюдное согласие! И вот у женщины уже идут слюнки, как при виде сладенькой мармеладки, и она уже резво бьет копытцем, а мужчина вдруг раз — и в кусты. Ну, извините, не сложилось! В таких случаях госпожа Туманова: говорила «Он тебе понравился, а ты ему нет. Ничего тут не сделаешь. Жди второго свидания». Как говорится, надейся и жди! Вся жизнь впереди! Ей для аферы по выколачиванию денег из бедных, одиноких баб надо было найти всего троих мужиков, на которых будут вестись все бабы. И без претензий, прикинь? Тебе был предложен мужчина? Был! Кто виноват, что ты ему не понравилась? Правильно — ты сама, так что утри сопли и проваливай! Главное, мужчин на эти роли надо было подобрать именно таких, чтобы минимум девяносто процентов женщин соглашались пойти с ними на свидание и тратили на них свои обязательные встречи, прописанные в договоре.

Муза слушала его и не верила своим ушам.

— Неужели? Да как же так можно? Это же… это же… Бесчеловечно! Люди идут с надеждой… Это… Это…

— Криминально? — спросил Василий Михайлович.

— Нет. Даже не то слово… Это…

— Безбожно? — уточнял Василий.

— Точно! Безбожно! Отвратительно и подло! Но как же так можно? Что за мужики этим занимались? Подонки.

— Да вот находились. Григорий выдержал пять свиданий, списали пять раз деньги. Нам нужны были доказательства, чтобы обвинить Туманову в крупном мошенничестве, и мы их собрали выше крыши, а новость, что люди способны пойти на убийство ради материальной выгоды, даже для нас явилась полной неожиданностью. Но что делать? Тут только одно могу сказать: срок увеличится у арестованных, и бог им в помощь! — заключил Василий Михайлович.

— Я всё поняла, — прошептала Муза. — На самом деле этих людей надо наказать, потому что они, они…

— Играют с огнем? — встрял Василий Михайлович.

— Нет, не то. Они гадят людям в души. Они…

— Я понял! Лучше и не скажешь! Ты тоже пострадавшая! Григорий помог! У нас доказательств, я уже говорил, выше крыши. Спасибо ему. Правда, досталось парню, но ничего — он крепкий. Ну, а то, что вы оказались знакомы, — тоже на грани фантастики. Такое тоже никто предвидеть не мог, — засмеялся Василий Михайлович.

— Это вы еще мягко, то есть лояльно, выражаетесь… — смутилась она. — Считайте, я чуть не завалила вам всю операцию, и Григорий Георгиевич мог погибнуть по моей вине, — мрачно сказала Муза.

— Ну, это уж на твоей совести, — отвел глаза Василий Михайлович. — Иначе его бы не рассекретили и не избили так сильно.

— Да я всё понимаю! Всё из-за меня! Что-то на меня нашло! Женская солидарность! Подумала: я же знаю, что он женат, и сидит, нагло врет этой блондинке. Вот я и решила вступиться, — объяснила Муза.