Наталья Александрова - Бриллиант из крокодиловых слез

В три часа, когда врачи ушли и процедуры закончились, Слон достал из укромного места тщательно спрятанный телефон. Больничные порядки он, конечно, уважал, но совсем без связи остаться не мог, поэтому один мобильник послушно сдал Варваре Францевне, а другой, незасвеченный, пронес в палату. Он встал у окна, спрятался за занавеску и набрал номер Утюга.

— Это Минский, — прошептал он в трубку.

— Куда ты пропал? — заорал Утюг на том конце. — Ты вообще знаешь, что творится?

— Молчи, — перебил его Слон, — молчи и слушай. Дело я не сделал, не вышло. Люди Холодильника висели на хвосте. Хочу все Слону обратно передать, а его нет нигде.

— Как так?

— А вот так — нет его в больнице. Так вот, я спрятал это в трансформаторной будке во дворе больницы, понял? Умываю руки, и больше ко мне не обращайтесь! И так еле ноги унес.

Слон нажал на отбой и прислушался. В коридоре не слышно ни шагов, ни голосов. Он удовлетворенно хмыкнул и выглянул в окно. Куда бы послать второго подозреваемого, Цибулю? Из окна видны были ворота больницы и кабинка охраны. Вот поднялся шлагбаум, проехала машина «Скорой помощи». По дорожке шли люди. Мимо трансформаторной будки, мимо голых и мокрых кустов они сворачивали к главному входу. В стороне виднелась верхушка скромного серого домика — морга. Туда не сворачивал никто.

Слон набрал Цибулю.

— Это я, Минский, — проскрипел он.

— Ты откуда взялся? — напрягся Цибуля.

— Это сейчас неважно. — Слон закашлялся. — У меня мало времени, так что запоминай и не переспрашивай. Я не успел ничего сделать, меня перехватили. Я хотел эту вещь отдать Слону в собственные руки, только в больнице его нет.

— Да ты что несешь? — заволновался Цибуля. — Ничего не понимаю! Ты вообще кто?

— Минский я, не ори. — Слон сделал над собой усилие, чтобы самому не заорать. — И не перебивай, я же тебе сказал. Вещь я спрятал в морге, стол крайний справа. Вроде там покойника пока не было. — Он хохотнул, зная, что Цибуля до ужаса боится мертвецов. — Приклеил скотчем снизу, понятно говорю? И я больше по этому делу не работаю, разбирайтесь там сами, а мне собственная жизнь дорога!

Слон убрал телефон в укромное место, снова устроился на кровати и стал ждать вечера.

Над головой профессора Кряквина лязгнула крышка багажника, и его выволокли наружу.

На этот раз его поставили на ноги и подтолкнули в спину.

— Шагай, Слон! — раздался за спиной все тот же грубый голос. — Двигай ногами!

— Вы ошиблись, — попытался сказать профессор, — и приняли меня за другого! Я вовсе не Слон.

Однако рот его был заклеен лентой, и ничего связного произнести не удалось. В ответ на возмущенное мычание Валентина Петровича больно ткнули в спину, так что пришлось подчиниться насилию. Тем более что на улице было холодно, и двигаться было теплее, чем стоять. Профессор неуверенно зашагал вперед. Через несколько шагов его придержали за локоть, и очень кстати: дальше шли ступени, и он мог свалиться.

Поднявшись по ступенькам, профессор снова остановился. Негромко скрипнула дверь, и Валентина Петровича втолкнули в какое-то помещение.

Здесь, по крайней мере, было значительно теплее.

Профессора снова подтолкнули в спину.

Он прошел еще несколько шагов, и тут чьи-то сильные руки сорвали с его головы мешок.

Валентин Петрович заморгал от яркого света.

Он стоял в огромном холле с мраморным полом. Под потолком висела потрясающая люстра, по виду напоминающая гигантскую гроздь бананов, а по размерам — аэробус «Боинг-757».

Слева и справа от него стояли двое в черных комбинезонах, а чуть в стороне — миловидная блондинка в коротком кокетливом халатике.

Прямо перед профессором восседал пожилой мужчина в безупречном смокинге. Длинное породистое лицо и уверенная горделивая осанка делали его похожим на дворецкого из старой английской комедии. Правда, выражение его лица намекало скорее не на комедию, а на триллер.

— Вот, Степаныч, доставили вам Слона в лучшем виде. Холодильник будет доволен, — заискивающе проговорил один из людей в черном.

— Пс-с, — раздраженно прошипел «дворецкий», покосившись на медсестру. — Ангелина, что это они у тебя такие болтливые? Сколько раз говорили, чтобы никаких имен!

— Свободны, мальчики! — Блондинка щелкнула пальцами и указала на дверь. — С вами рассчитаются.

Люди в черном послушно покинули помещение.

«Дворецкий» повернулся к Валентину Петровичу, достал из брючного кармана маленький плоский пистолет, направил его на профессора и вежливо проговорил: