Олег Сидельников - Нокаут

Самое любопытное в модах — это их внезапное изменение. Какие тайные пружины жизни вдруг удлиняют полы мужским пиджакам и укорачивают женские юбки? Кто осмелится заявить о том, что, мол, он открыл соответствующие законы и на основе этого может предугадать моды хотя бы на три года вперед. Ведь это все равно, что объять необъятное.

С некоторых пор пошла мода на узкие брюки и пиджаки с покатыми плечами. Можно было бы обойти молчанием этот в сущности незначительный факт, если бы периоду узкобрючия и безвольно поникших плеч не сопутствовал период появления на земле мерзопакостного племени так называемых «стиляг».

«Стиляга». Кому не известно это слово? Однако, если спросить «Что есть стиляга?» — большинство отвечающих помедлят и проговорят растерянно:

— Ну, этот… что в узких брючках ходит и поет якобы по-английски гнусным голосом: «Уайди-ду-ди-и бэди-веди-тэдди…»

Ответ в общем правилен, и все же он вводит в заблуждение. Неслучайно некоторые газеты, открывая справедливую кампанию против «стиляг», сосредоточили почему-то главный огонь на узких брюках вообще. Произошла ошибка: по-существу «стиляги» как таковые остались в стороне. Газеты повели борьбу… с модой! К чему привело сражение с модой, можно убедиться на опыте одного довольно известного писателя. В двадцати статьях он предавал анафеме узкие штаны и покатые плечи на пиджаках, маленькие узлы на галстуках и толстые подошвы тяжелых башмаков. Со всей публицистической и художественной страстностью обличал писатель все эти аксессуары и в двадцать первой статье. Он подписал ее и собрался было в редакцию, как вдруг взор писателя, навостренный на видение жизни, упал на собственные брюки — увы! — они оказались безнадежно узкими. Писатель бросился к зеркалу: перед ним стоял «стиляга» не первой молодости. Плечи его пиджака безвольно скатывались вниз, крохотный узелок галстука резко диссонировал с толстенными подошвами башмаков.

Писатель сел за стол и пригорюнился. Потом вытер набежавшую слезу, разорвал двадцать первую статью и написал статью номер двадцать два — разумную, с цитатой из Горького, с критикой учреждений и организаций, занимающихся изготовлением одежды. Общий смысл статьи: за модой все-таки надо следить, не допуская чрезмерностей.

И очень хорошо сделал. А то ведь в непонятной борьбе против узкобрючия отдельные товарищи причисляли уже к «стилягам» попросту прилично одетых людей имевших неосторожность проявлять интерес к так называемой «легкой музыке».

«Стиляга» прежде всего — духовное состояние. Внешние данные его могут меняться. Войдут завтра в моду широкие штаны — и «стиляга» облачится в сорокасантиметровые клеши. Закономерно лишь одно: внешний вид «стиляги» сверхмоден, гипертрофирован, доведен до абсурда.

Внутренне «стиляга» примитивен донельзя. Он рабски преклоняется перед всем иностранным, умственно ограничен, но «нахватался верхушек», по убеждению — тунеядец.

Короче, «стиляга» — это пшют, пария, шут гороховый.

Зараза «стиляжества» опасна. Борются с ней слабо. Попугаеподобные балбесы с физиономиями свежеповешенных все еще разгуливают по улицам, и скверам, дебоширят в пивных и бесчинствуют на вечеринках, организуемых ими на деньги несчастных родителей.

Беззаботная суббота началась с посещения старогородского базара.

— Сегодня я угощаю экзотикой, мой подающий надежды ученик, — радовался Сергей Владимирович, протискиваясь сквозь бурлящую, азартно жестикулирующую толпу. Вчерашнее свидание с Кенгураевым вдохнуло в «Викинга» новый заряд энергии. — Вы посмотрите только на эти горы фруктов и овощей… А как пленительно пахнет шашлыком.

— Я не хочу смотреть на овощи и нюхать шашлык, — отвечал Сопако. — Я хочу их есть. Понимаете, есть!

Винокуров засыпал прозаически настроенного казначея упреками, обвинял в голом практицизме, отсутствии творческой фантазии.

— Нет, вы только взгляните, — убеждал он Льва Яковлевича, указывая на сидящую на корточках фигурку, укутанную паранджой и чачваном с ворохом тюбетеек в руках. — Не перевелись еще, оказывается, блюстители чудесных обычаев проклятого прошлого. Прекрасная незнакомка! Представительница частно-капиталистического сектора!