Алан Гордон - Тринадцатая ночь

— Гляньте-ка туда, — сказал капитан барки, показывая на другой бивак, устроенный по соседству.

Я увидел другую группу женщин, моложе и миловиднее тех, что дрызгались в воде перед нами.

— Очередные крестоносцы? — спросил я.

— А в арьергарде их святые блудницы, — сказал он. — Отдайте ваши души Христу, и красотки отдадутся вам. Не бесплатно, конечно.

— Неужели они собираются весной вторгнуться в Святую землю?

Он рассмеялся.

— Поживем — увидим. Если бы Папа платил так же щедро, как неверные, то я уверен, что мы все стали бы лучшими христианами.

Больше он ничего не добавил по этому поводу.

К полудню мы прошли Кьоджу и встали на якорь у берега. Таможенники вышли проверить, не перегружены ли наши барки. Капитан каравана спустил на воду лодку и отправился на поиски лоцмана, а я простился с моими попутчиками, и мы с Зевсом сошли на твердую землю. Временно определив его в ближайшую конюшню, я решил заняться делами в городе и переправился на traghetto [5]в Венецию.

Многие обожают этот город, находя романтичной саму идею жить на заливаемых приливом берегах островов. Но я терпеть не могу Венецию. Повсюду нечеловеческая грязь и жуткое зловоние, извергаемое котлами с кипящей смолой, стекловаренными печами, мыловарнями и оружейными мастерскими. Я выступал там как-то раз перед публикой в одном скромном приходе, и мне пришлось использовать все возможные средства, чтобы сохранить белизну моей напудренной физиономии. Хорошо еще, что сейчас стояла зима: по крайней мере, удастся избежать ядовитых болотных миазмов.

Я направился прямиком к докам Сан-Марко, где выяснил, что курсирующий по Адриатике корабль «Урсула» водоизмещением около ста двадцати тонн стоит в ремонтном доке, но завтра днем собирается отчалить и, уповая на постоянство ясной погоды, пройти по Средиземноморью, чтобы перезимовать на Кипре. На судне кипела работа, повсюду сновали конопатчики, плотники и матросы, делая последние приготовления: закрепляли бочки, спускали в трюм грузы, проверяли снасти. Я договорился о моей перевозке с корабельным начальством, которое, как и капитан барочного каравана, было просто счастливо заполучить платного пассажира в такое неприбыльное время года. Я сказал, что мне нужно попасть в Зару, и возрадовался, когда мне удалось за дополнительную плату препоручить одному из матросов заботы о Зевсе.

Проходя мимо других верфей по берегу Большого канала, я заметил, с какой лихорадочной поспешностью строится множество кораблей. По большей части они отличались широкими носами, позволяющими легко грузить на борт лошадей. Все эта суматоха, как я подозревал, была связана с замеченным мной ранее военным лагерем. Перейдя ряд деревянных мостов, я оказался в восточной части города, в Кастелло, где и снял на ночь комнату в излюбленной моряками малопривлекательной гостинице. Ненадолго задержавшись там, я написал короткую записку для Домино и, дав мальчику-посыльному пару монет за труды, поручил передать ее шуту во Дворец дожей, а сам направился к Риалто [6].

Под церковным портиком поблизости от разводного моста расположился ряд чиновничьих столов. За ними сидели толстяки, хмуро посматривая на проходящий транспорт. За каждым толстяком маячил тощий, щуплый человечек с гроссбухом и здоровенный вооруженный охранник с железным сундуком. Эти толстяки считались самыми важными персонами в Венеции. Они были ее банкирами, они предоставляли ссуды правительству, выдавая разнообразные ценные бумаги и порой даже живые деньги. Я представил мой аккредитив держателю счета гильдии. Он невозмутимо изучил его и подозвал своих помощников, которые подошли к столу со счетной книгой и денежным сундуком.

— Какие деньги вы желаете получить? — спросил толстяк.

— А что вы мне порекомендуете?

— Это зависит от того, куда вы направитесь.

— В Зару и, возможно, в Спалато.

Он кивнул и начал выкладывать передо мной стопки серебряных монет, аккуратно записывая суммы в гроссбух.

— Возьмите венецианских и генуэзских монет да немного пизанских. Серебро, оно и есть серебро, в каком бы месте вы его ни предъявили. Желаете взвесить деньги?

— Ну что вы, у меня и в мыслях не было так обижать вас. Стоит ли взять немного золота?

Он отрицательно покачал головой:

— Сейчас оно слишком неустойчиво. Никто не рискует. Держитесь за серебро, и оно не подведет.

Поблагодарив его, я пошел обратно в свою ночлежку.

Едва я улегся, чтобы вздремнуть, как услышал тихий стук в дверь. Вытащив нож, я спрятался за дверью и спросил: