Сергей Нуриев - Идолов не кантовать

В Холле его подкарауливал отставной майор.

— Здравия желаю, — застенчиво улыбнулся Атамась.

— Чего тебе? — нахмурился бригадир.

— Насчет вакансии хотелось бы узнать. Могу смотрителем быть, швейцаром могу и вообще… у вас ведь сегодня решающий день?

Потап насторожился:

— Ты это о чем?

— Как же! Личный состав, так сказать, набираете в заведение свое. Я когда про конкурс узнал, то сразу сообразил. Я человек с понятием, хоть и военный бывший. Смотрителем в ваше заведение я б пошел.

— Да на кой тебе это надо?

— Я ж говорю, чтоб смотреть. И вообще, так сказать, на льготы рассчитываю.

— Какие еще льготы?

Атамась отвел бесстыжие глазки в сторону и признался:

— На бесплатное обслуживание, так сказать.

— Ах, во-от оно что! Ну ты даешь! Ишь че захотел! Бесплатное обслуживание! А ты кто такой? Участковый милиционер? Пожарный инспектор? А может ты из санэпидемстанции? А?

Майор подавленно молчал. Ни к одной из этих ветвей власти он отношения не имел. Даже студентом не был, чтобы просить пятьдесят процентов скидки.

Но Потап был в этот вечер милостив. Он наобещал служивому золотые горы и, в частности, дозволил безпрепятственно подсматривать в замочные скважины будущего борделя. "В конце концов, дело сегодня предстоит хлопотное, — рассудил бригадир, — без подручного не обойтись"

Работа для штатного смотрителя нашлась уже в следующую минуту, когда из зрительного зала донесся голос конферансье:

— "Про любовь!" так называется песня небезызвестного маэстро Игната Сидорчука. Ее споет небезызвестная Изольда Куксова, вернувшаяся к нам после гастролей по Москве!..

— Ну, вот и гвоздь программы, — проговорил Потап. — Сейчас начнется… Ты вот что: мне нужно отлучиться по срочному делу, а ты стой здесь и смотри в оба. Когда все начнется, беги на площадь. Я буду там. Перескажешь мне в деталях, что и как здесь было. Помни: от сегодняшней прыти зависит твоя завтрашняя карьера. Все ясно?

— Ясно. А что начнется-то?

— Что? — Потап важно посмотрел на майора, который даже не подозревал, в какую грандиозную операцию втянут. — Конец начнется, вот что. Словом, когда начнется — сам все увидишь…

На улице было пусто и темно. Бодаясь с внезапно налетевшим ветром, Мамай упрямо шествовал к площади Освобождения, сочиняя на ходу обвинительную речь.

Мимо, сигналя и состязаясь в скорости, промчались два новеньких автомобиля, из окон которых вырывались музыка и хохот, — теплая компания была навеселе.

— Дураки, — сердито бросил им вслед председатель, ежась от холода, — я бы мог купить вас со всеми потрохами! Просто ваши потроха мне не нужны… Совершенно не нужны — добавил он тише. — А то купил бы… Хоть завтра если сегодня все получится… Получится. Конечно, получится! Не может не получиться. Для этого есть все: есть я, есть клад, есть техника и будет поддержка трудящихся…

Поддержка трудящихся была самым слабым звеном в этой цепи. Безусловно, Иза Куксова с короной на голове — факт обидный для всего райцентра, но станет ли это поводом для бунта? Все, что могло потрясти и возмутить народ, уже давно сбылось и происходит каждый день. Закаленных невзгодами трудящихся нелегко будет удивить чем-то неприятным. Потап это знал, но менять план было уже поздно. Впрочем, настоящего восстания и не требовалось, достаточно было лишь молчаливого согласия народа. А что может быть проще, чем добиться от народа молчаливого согласия?

Придушив последние сомнения, председатель еще раз проверил посты, вышел на середину дороги и стал ждать, когда из "Литейщика"хлынут зрители. Вскоре метрах в трех от него, на тротуаре, замаячила yпитанная фигура милиционера. Милиционер ничего не ждал, он просто был на службе, и поэтому ему хотелось выяснить, чего ждет Потап. Решив, что служба больше ждать не может, страж порядка наконец выступил из укрытия.

— Курыть есть? — подозрительно спросил он.

Бригадир, не глядя, протянул ему пачку сигарет.

Милиционер взял несколько сигарет и, прикурив одну, лениво поинтересовался:

— Ты чего здесь делаешь?

— Стою, — холодно ответил Потап.

Старшина помолчал, посмотрел на свои сапоги, на небо и сказал:

— Не надо тут стоять. Иди где-нибудь в дрyгoм, месте стой.

— Почему? — все так же хладнокровно спросил Мамай, глядя на дорогу.