Иоанна Хмелевская - Жизнь как жизнь

— Я от этого с ума сойду!

— Не сойдешь, ничего не будет. В Тарчине живут нормальные люди, а одного садовника я сама знаю. И вообще до сих пор все были нормальные, за исключением одного этого. И даже хорошо, если в Тарчин они тоже поедут за нами, мы сделаем перерыв и переждем их.

— Давай переждем сейчас!

Тереска была неумолима. Собирание саженцев для будущего сада было необыкновенно тяжелым и занудным занятием, оно отравляло ей жизнь, отнимало время и занимало мысли, которые надо было посвятить более важным и неотложным делам. Она мечтала любой ценой покончить с этим как можно скорее. Особенно потому, что такая внушительная общественная работа давала возможность заслужить в школе право ничем больше не заниматься до конца года. А в школе всегда лучше отличиться в хорошую сторону, чем в плохую. Она не видела другого выхода, кроме как дотянуть количество собранных саженцев до тысячи и вздохнуть с облегчением.

Она уступила мольбам Шпульки только в одном отношении — чтобы они возвращались домой под защитой твердой мужской руки. Зигмунт даже обрадовался возможности проверить, не пригодится ли ему курс дзюдо, который он посещал весь прошлый год. Поотстав от Шпульки, он договорился с Тереской, что пойдет в отдалении, чтобы не отбить у возможных хулиганов охоты нападать, а в нужный момент появится. Домой он вернулся страшно разочарованный, поскольку никто на Тереску не нападал. Шпулька вздохнула с облегчением.

Участковый позвонил в школу перед предпоследним уроком, в результате чего с последнего урока девочек отпустили. После краткого совещания подруги решили не открывать настоящей причины своего ухода, сваливая все на саженцы. Добыча, выпрошенная до сих пор, лежала в углу за старым сараем, прикрытая от глаз возможных похитителей кучей веток.

— Начнут расспрашивать, что да как, какие там преступники, и только голову нам заморочат, — раздраженно говорила Тереска. — Или мы туда опоздаем, или тут придется быть невежливыми. Лучше не нарываться. Мы скажем, что кто-то на огородах нам обещал пару штук и в другое время дать не может. Это же правда, потому что мы и так идем на огороды.

— Но ведь тогда придется что-нибудь принести! — запротестовала Шпулька.

— Да ведь пока никто не видел, как мы носим, не знает, где мы это держим, так что никому и не сообразить, которые саженцы мы вчера принесли, а которые сегодня. В конце концов, что-нибудь там выцыганим…

Участковому неведомо почему не понравилось перелезать через закрытые ворота, и он предпочел открытую калитку. Обе, Тереска и Шпулька, в один голос запротестовали, утверждая, что от калитки они дороги к подозрительному месту не найдут. Однако их уверили, что на нужное место их приведут.

На нужном месте молодой человек мощного сложения с мрачной мордой прибивал какие-то реечки к беседке. Тереска и Шпулька, затаившись в зарослях, смотрели на него с большим интересом.

— Морда у него довольно бандитская, но я его в жизни в глаза не видела, — заявила Тереска, завершив осмотр. — А ты?

— И я тоже нет. Он вообще ни на что не похож.

Участковый явно огорчился. Юноша, судя по внешнему виду, весьма недурно подходил на роль потенциального бандита. Судя по полученным сведениям, он был сыном медсестры, у него имелись дружки-приятели, которых он зачастую приглашал на участок мамуси. Надежда, что именно их и подслушали девочки, оказалась обманчива.

— А вообще-то я даже и не знаю, тот ли это участок, — с упреком сказала Шпулька.

— По-моему, участок тот самый, и я не знаю, откуда этот парень тут взялся, — недовольно откликнулась Тереска. — Хозяйка этого участка тут небось полгорода пахать заставляет. Те были постарше.

— Ну ладно, ничего не поделаешь, — сказал с сожалением участковый. — Раз не тот, надо искать дальше. Пошли!

Они прошли по аллейке несколько метров, и вдруг Тереска остановилась как вкопанная. Идущий следом Кшиштоф Цегна едва не налетел на нее.

— Ой, мамочки мои… — прошептала она в испуге. — Пан сержант!

На участке прямо перед ними какой-то тип в клетчатой рубашке и шортах наводил порядок на грядке. Он был один. Шпулька оглянулась и сдавленно пискнула. Участковый и Кшиштоф Цегна таинственным образом пропали с глаз долой. Тип обернулся, увидел их обеих, и лицо его осветилось дружелюбной улыбкой.

— Приветствую вас, — сказал он вежливо. — Вы, девушки, за саженцами пришли? Они приготовлены.

Как Тереска, так и Шпулька, не сговариваясь, сочли, что нужно вести себя спокойно, сказать «здравствуйте» и ни за что на свете не выказывать своих подозрений. Но в горле встал какой-то ком, а конечности отказывались слушаться.